Севастополя оборона (крымская война). Родные просторы Неприятный сюрприз для нападающих
Жан-Жак Пелисье
Фицрой Раглан
Оборона Севастополя - защита русскими войсками севастопольской крепости во время Крымской войны .
Крымская война завершилась осадой Севастополя, которую Меншиков пытался безуспешно пробить. Многие защитники города были моряками, и «гением» обороны являлся генерал Тотлебен , военный инженер. Пережив зиму, к которой они были плохо подготовлены, союзники бросились в морскую атаку и вошли в Азовское море, к востоку от Крыма. В июне французы безуспешно атаковали редуты, но штурм Большого Редана британскими силами (тогда командуемыми генералом Симпсоном) обернулся поражением. После последней и тщетной русской попытки освобождения Севастополя, следуемой вторичным британским штурмом Редана, французы маршала Пелиссье захватили башню Малахова. Поражение русских стало теперь уже неотвратимым .
Кампания 1854 года
В июне - июле превосходящие силы англо-франко-турецкого флота (34 линейных корабля и 55 фрегатов, в том числе большинство паровых) блокировали русский флот (14 линейных парусных кораблей, 6 фрегатов и 6 пароходо-фрегатов) в Севастополе.
Численность десантных войск французских, английских и турецких доходила до 62 тысяч человек со 134 полевыми и 73 осадными орудиями. В конце августа 1854 армада эта двинулась к крымским берегам.
1 (13) сентября небольшой десантный отряд занял Евпаторию , а на другой день произведена была высадка главных сил в окрестностях Кичик-бельского озера.
Бой на Малаховом кургане в Севастополе в 1855 году.
Между тем союзники получили новые подкрепления, вследствие чего силы их под Севастополем возросли до 120 тыс.; вместе с тем к ним прибыл искусный французский инженер, генерал Ниель, давший новое направление осадным работам, которые теперь направились главным образом против ключа севастопольской оборонительной линии - Малахова кургана . Для противодействия этим работам, русские выдвинулись вперёд своим левым флангом и, после упорной борьбы, возвели весьма важные контрапроши: редуты Селенгинский и Волынский и люнет Камчатский. Во время производства этих работ войска узнали о кончине императора Николая .
Союзники понимали важность помянутых контрапрошей, но первоначальные попытки их против Камчатского люнета (возведённого впереди Малахова кургана) не имели успеха. Раздраженные этими замедлениями, побуждаемые требованиями Наполеона III и голосом общественного мнения Западной Европы, союзные главнокомандующие решили действовать с усиленной энергией. 28 марта (9 апреля) предпринята была вторая усиленная бомбардировка , за которой предполагалось произвести штурм. Адский огонь, продолжавшийся в течение десяти дней, не принёс, однако, ожидаемого действия; разрушаемые укрепления за ночь исправлялись их защитниками, готовыми ежеминутно грудью встретить врага. Штурм был отложен; но русские, вынужденные в ожидании его держать резервы под огнём, понесли за эти дни урон более 6 тыс.
Осадная война продолжалась затем с прежним упорством; однако перевес стал склоняться на сторону противников. Вскоре к неприятельским войскам стали прибывать новые подкрепления (в том числе 15 тыс. сардинцев , вступивших 14 (26) января 1855 в войну на стороне коалиции), и силы их в Крыму возросли до 170 тыс. Ввиду такого их перевеса Наполеон III требовал решительных действий и прислал составленный им план. Канробер , однако, не нашёл возможности выполнить его, и потому главное начальство над войсками передано было генералу Пелисье . Действия его начались отправкой экспедиции в восточную часть Крыма, с целью лишить русских продовольствия с берегов Азовского моря и пресечь коммуникации Севастополя через Чонгарскую переправу и Перекоп .
В ночь на 11 (23) мая 16 тыс. человек отправлено было на кораблях из Камышевой бухты и Балаклавы , а на следующий день войска эти высадились близ Керчи . Начальствовавший русскими войсками в восточной части Крыма барон Врангель (победитель на Чингильских высотах), имея всего 9 тысяч, должен был отступить по Феодосийской дороге, после чего неприятель занял Керчь, вошёл в Азовское море и всё лето производил нападения на прибрежные населенные пункты, истребляя запасы и предаваясь грабежам; однако, потерпев неудачу под Арабатом и Геническом , он не мог проникнуть в Сиваш , к Чонгарской переправе.
В последних числах июля прибыли в Крым новые подкрепления (3 пехотные дивизии), а 27 июля (8 августа) получено повеление императора Александра II главнокомандующему собрать военный совет для решения вопроса о «необходимости предпринять что-либо решительное, дабы положить конец сей ужасной бойне». Большинство членов совета высказалось за наступление со стороны реки Чёрной. Князь Горчаков, хотя и не верил в успех нападения на сильно укреплённые позиции противника, однако поддался настояниям некоторых генералов. 4 (16) августа произошло сражение на реке Чёрной , где атака русских была отбита и они принуждены были отступить, понеся огромный урон. Это ненужное сражение не переменило взаимного положения противников; защитники Севастополя оставались при той же решимости обороняться до последней крайности; нападающие же, несмотря на разрушение севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й) усиленной бомбардировкой .
С 5 по 8 августа (17-20 августа) огонь 800 орудий осыпал защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900-1000 человек; с 9 по 24 августа (21 августа - 5 сентября) огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона каждый день выбывало из строя 500-700 человек.
15 (27) августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей) через большую бухту, спроектированный и построенный генерал-лейтенантом А. Е. Бухмейером . Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на ближайшее расстояние к нашим веркам, почти уже разрушенным предшествовавшей адской канонадой.
24 августа (4 сентября) началась 6-я усиленная бомбардировка , заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона. Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений сделалось невозможным.
Рукопашный бой французских зуавов и русских солдат на Малаховом кургане
27 августа (8 сентября), после жестокого огня, союзники в полдень двинулись на штурм, Через ½ часа французы овладели Малаховым курганом; на всех прочих пунктах обороняющиеся, совершив чудеса храбрости, отбили нападение, однако дальнейшая оборона Севастополя уже не представляла никакой выгоды; в последние дни бомбардировка вырывала из рядов наших по 2½-3 тыс. человек, и стало очевидным, что держаться при подобных обстоятельствах не было возможности. Поэтому князь Горчаков решил оставить Севастополь, и в течение ночи перевёл свои войска на северную сторону. Город был зажжён, пороховые погреба взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, затоплены. Союзники не решились преследовать нас, считая город минированным, и только 30 августа (11 сентября) вступили в дымящиеся развалины Севастополя.
За 11 месяцев осады неприятель потерял не менее 70 тыс. человек, не считая умерших от болезней; русские - около 83½ тыс.
Занятие Севастополя не изменило решимости русских продолжать неравную борьбу. Армия наша (115 тыс.) расположилась вдоль северного берега большой бухты; союзные же войска (более 150 тыс. одной пехоты) заняли позиции от Байдарской долины к Чоргуну, по реке Чёрной и по южному берегу большой бухты. В военных действиях наступило затишье, прерываемое диверсиями неприятеля к разным приморским пунктам.
Исторические курьезы
Подвезенные для осады Севастополя мягкие сферические свинцовые пули, хранившиеся в дубовых бочках, оказались настолько испорченными, что французские стрелки фактически остались без боеприпасов. Причиной порчи явился погрыз пуль гусеницами ивового рогохвоста, поселившегося в стенках бочек и «не заметившего» перехода от дуба к мягкому металлу.
Википедия
У этого термина существуют и другие значения, см. Оборона Севастополя. Оборона Севастополя … Википедия
День памяти воинов, павших при обороне Севастополя и в Крымской войне - Крымская (Восточная) война между Россией и коалицией стран в составе Великобритании, Франции, Турции и Сардинского королевства продолжалась с 1853 по 1856 год и была вызвана столкновением их интересов в бассейне Черного моря, на Кавказе и… … Энциклопедия ньюсмейкеров
Город Севастополь укр. Севастополь крымскотат. Aqyar Флаг Герб … Википедия
Оборона Севастополя в Крымской войне 1854 1855 Севастопольская оборона 1941–42 годов Медаль «За оборону Севастополя» награда времен Великой Отечественной войны. Оборона Севастополя (фильм) (1911) первый русский полнометражный художественный фильм … Википедия
День памяти русских воинов, павших при обороне Севастополя - 9 сентября в Крыму отмечается День памяти русских воинов, павших при обороне Севастополя и в Крымской войне 1853 1856 годов. Дата 9 сентября выбрана не случайно, так как 8 сентября был последний день боев, а 9 сентября это первый день без боевых… … Энциклопедия ньюсмейкеров
Стала кульминацией Крымской войны. Севастополь (гарнизон около 7 тысяч человек), не имевший заранее подготовленной обороны города с суши, подвергся удару англо-французского десанта (более 60 тысяч человек) и флота, превосходившего русский флот по боевым кораблям более чем в три раза. В короткий срок на южной стороне города были созданы оборонительные укрепления, тогда как вход с моря в Севастопольскую бухту перекрыли специально затопленные корабли. Союзники по антироссийской коалиции - Англия, Франция и Турция - рассчитывали, что город будет захвачен за неделю, однако они недооценили стойкость оборонявшихся русских войск, в ряды которых влились сошедшие на берег моряки Черноморского флота. В обороне города приняли участие и мирные жители. Осада продлилась 11 месяцев. В ходе осады союзники провели шесть массированных артиллерийских бомбардировок Севастополя с суши и моря .
Севастопольскую оборону возглавлял начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал В. А. Корнилов , а после его гибели - командующий эскадрой вице-адмирал (с марта 1855 года - адмирал) П. С. Нахимов . Настоящим «гением» обороны Севастополя стал военный инженер генерал Э. И. Тотлебен .
В ночь на 28 августа (9 сентября) 1855 года противник овладел ключевой позицией - Малаховым курганом , что предрешило исход Севастопольской обороны. Дальнейшая оборона города не имела смысла. Князь Горчаков за одну ночь перевёл свои войска на северную сторону. Город был подожжён, пороховые погреба - взорваны, военные суда, стоявшие в бухте, - затоплены. Союзники, однако, не решились преследовать российские войска, считая город заминированным, и только 30 августа (11 сентября) вступили в дымящиеся развалины Севастополя.
Оборона Севастополя продемонстрировала умелую организацию активной обороны , основанной на взаимодействии сухопутных войск и флота. Характерными её особенностями стали непрерывные вылазки обороняющихся, ночные поиски , минная война, тесное огневое взаимодействие корабельной и крепостной артиллерии .
Энциклопедичный YouTube
1 / 4
✪ Оборона Севастополя, 1853-1856, Крымская война. Игровой фильм, 1911 г. Воссозданны подлинные события
✪ Тест «Битвы и сражения: оборона Севастополя»
✪ Аты Баты. Выпуск 36. Крымская война. Оборона Севастополя, часть 1
✪ Оборона Севастополя 1854 г. 6+
Субтитры
Севастополь и Крым перед началом осады
Основанный Российской империей в 1784 году город Севастополь представлял собой важный стратегический пункт как для оборонительной, так и для наступательной войны на Чёрном море . К началу Крымской (Восточной) войны Севастополь как главный военный порт на юге России был снабжён всем необходимым для обеспечения действий флота. Там имелись адмиралтейство , доки, арсенал, провиантские склады, склад орудий, пороха и прочих припасов, флотские казармы и два госпиталя. В городе насчитывалось до 2 тысяч каменных домов и до 40 тысяч жителей почти исключительно русского населения, в основном имеющего отношение к флоту .
Условия местности, на которой расположен Севастополь, позволяли создать мощную оборону со стороны моря и в то же время крайне затрудняли организацию обороны со стороны суши. Город, разделённый Севастопольской бухтой на две части, северную и южную, требовал для своей обороны сравнительно большого числа войск. Сам город и морские сооружения преимущественно находились на южном берегу Севастопольского рейда. В то же время северный берег занимал командное положение, а потому обладание им было равносильно владению рейдом и портом. В юго-восточной своей части город был окружён командными высотами, среди которых следует упомянуть Федюхины высоты, Инкерманские высоты , Сапун-гору .
Оборона Севастопольского рейда с моря к началу войны была полностью завершена. Оборонительные сооружения включали 8 мощных артиллерийских батарей. Три из них располагались на северном берегу: Константиновская , Михайловская и батарея № 4, остальные - на южном (Павловская , Николаевская, батарея № 8, Александровская и батарея № 10). Из восьми батарей четыре (Константиновская, Михайловская, Павловская и Николаевская) были каменными, казематными . Все эти батареи, вооружённые в общей сложности 533 орудиями, были способны обстреливать взморье и рейд фронтальным, фланговым и тыльным огнём .
Как писал российский военный историк А. М. Зайончковский , с суши Севастополь был совершенно не укреплён. К началу войны во исполнение проекта укреплений города от 1837 года на южной стороне рейда были построены оборонительные казармы для закрытия горж на местах бастионов № 1, 5 и 6, почти были закончены бастион № 7 и оборонительные стены между бастионом № 7 и проектируемыми бастионами № 6 и 5. На местах рвов проектируемых бастионов № 3, 4 и 6 были сделаны небольшие валики. Кроме того, была возведена тыльная оборонительная стенка сзади батареи № 8 и бастиона № 7 между артиллерийскими зданиями. На северной стороне рейда имелось единственное Северное укрепление, построенное ещё в 1818 году в виде восьмиугольного форта , однако оно было малопригодно для обороны. Ни одно из укреплений сухопутной стороны к началу войны не было вооружено, а на береговых батареях количество орудий было меньше установленного проектом .
За период до начала осады (сентябрь 1854 года) основные меры по укреплению обороны были предприняты на южной стороне Севастополя. Самым сильным укреплением стал бастион № 6, хотя и его постройка осталась незавершённой. По устройству бастиона № 5 ничего сделано не было, и лишь возведённая там башня была приспособлена для артиллерийской обороны и снабжена 11 орудиями. Оборонительная стенка между бастионами № 7, 5 и 6 была закончена и вооружена 14 орудиями. Левее бастиона № 5 был построен и вооружён редут Шварца. Между редутом Шварца и бастионом № 4 были устроены три завала, охраняемые 14 полевыми орудиями. Несколько небольших земляных батареек перекрыли промежуток между бастионами № 4 и 3. На месте, предназначенном для бастиона № 3, была устроена батарея. На Малаховом кургане , кроме башни, никаких сооружений возведено не было. На месте бастиона № 2 на голой скале была устроена 6-орудийная батарея, по обе стороны которой тянулись каменные завалы. На месте бастиона № 1 была также возведена 4-орудийная батарея. На Корабельной стороне (юго-восточная часть города) была устроена также линия каменных завалов. Все новые укрепления, однако, по оценке А. М. Зайончковского, были весьма слабы и были способны отразить лишь немногочисленный десант. На их вооружении, включая сухопутную часть бастиона № 7 и батареи № 10, было всего 145 орудий .
До 1854 года практически все пути сообщения в Крыму представляли собой грунтовые дороги. Сообщение между Севастополем и остальными частями полуострова осуществлялось по дороге через Бахчисарай до Симферополя (Ак-Мечети) . Дорога эта находилась в очень плохом состоянии и пролегала то по каменистой горной, то по глинистой местности, то по болотистым низменностям .
Население полуострова до войны превышало 430 тысяч человек. Большая часть населения состояла из татар ; кроме них, в Крыму проживали караимы (преимущественно в городах), немцы -колонисты в Феодосийском и Симферопольском уездах , греки в Балаклаве , небольшое число русских переселенцев, болгары , армяне и евреи . Жители степей занимались преимущественно скотоводством; главным занятием жителей горной части Крыма являлось садоводство. Снабжение войск всеми припасами было затруднено, за исключением мяса, имевшегося в достаточном количестве. Подвоз морем прекратился с началом войны, а сухопутные пути были труднодоступны .
К 1 сентября 1854 года общая численность русских сухопутных войск в Крыму составляла 51 тысячу человек при 108 орудиях. Действующие войска подразделялись на 2 группы, из которых на самом полуострове под непосредственным начальством князя Меншикова находилось 35 тысяч человек при 84 орудиях .
Кампания 1854 года
В конце августа десантный флот союзников в составе 350 кораблей двинулся из Варны к Крыму. К 1 (13) сентября к берегам Евпатории была доставлена союзная армия, достигавшая 60 тысяч человек при 134 полевых и 72 осадных орудиях. Из общего числа союзников около 30 тысяч приходилось на долю французов, около 22 тысяч - на долю англичан, а 7 тысяч при 12 орудиях составляли турки. Английскими десантниками командовал лорд Раглан , французскими - маршал Франции Сент-Арно . В тот же день трёхтысячный отряд неприятеля захватил на провиантских складах Евпатории 60 тысяч пудов пшеницы, обеспечив армию этим провиантом на четыре месяца .
В Балаклавскую бухту вошёл британский флот. Вслед за тем французы расположились на западной части Херсонесского полуострова и устроили свою базу в Камышовой бухте .
Между тем союзники получили новые подкрепления, вследствие чего силы их под Севастополем возросли до 120 тыс.; вместе с тем к ним прибыл искусный французский инженер, генерал Ньель , давший новое направление осадным работам, которые теперь направились главным образом против ключа севастопольской оборонительной линии - Малахова кургана . Для противодействия этим работам русские выдвинулись вперёд своим левым флангом и, после упорной борьбы, возвели весьма важные контрапроши : редуты Селенгинский и Волынский и люнет Камчатский. Во время производства этих работ войска узнали о кончине императора Николая .
Союзники понимали важность помянутых контрапрошей, но первоначальные попытки их против Камчатского люнета (возведённого впереди Малахова кургана) не имели успеха. Раздражённые этими замедлениями, побуждаемые требованиями Наполеона III и голосом общественного мнения Западной Европы, союзные главнокомандующие решили действовать с усиленной энергией. Силы союзников имели значительное превосходство в огневой мощи. Ещё 17 (29) января 1855 года французский генерал Ф. Канробер писал турецкому сераскиру Риза-паше, что они «смогут открыть по Севастополю огонь, который, возможно, не имеет аналогов в истории осадных войн» . За 10 дней (с 28 марта по 7 апреля) во время 2-й усиленной бомбардировки они произвели 165 тыс. артиллерийских выстрелов, в то время как русские произвели их всего 89 тыс. Тем не менее это не принесло союзникам ожидаемого успеха. Разрушаемые укрепления за ночь исправлялись их защитниками. Штурм был отложен; но русские, вынужденные в ожидании его держать резервы под огнём, понесли за эти дни урон более 6 тыс.
Осадная война продолжалась с прежним упорством; однако перевес стал склоняться на сторону англо-французских войск. Вскоре к ним стали прибывать новые подкрепления (в том числе 15 тыс. сардинцев , вступивших 14 (26) января 1855 в войну на стороне коалиции), и силы их в Крыму возросли до 170 тыс. Ввиду такого их перевеса Наполеон III требовал решительных действий и прислал составленный им план. Канробер , однако, не нашёл возможности выполнить его, и потому главное начальство над войсками передано было генералу Пелисье . Действия его начались отправкой экспедиции в восточную часть Крыма, с целью лишить русских продовольствия с берегов Азовского моря и пресечь коммуникации Севастополя через Чонгарскую переправу и Перекоп .
В ночь на 11 (23) мая 16 тыс. человек отправлено было на кораблях из Камышовой бухты и Балаклавы , а на следующий день войска эти высадились близ Керчи . Начальствовавший российскими войсками в восточной части Крыма барон Врангель (победитель на Чингильских высотах), имея всего 9 тысяч, должен был отступить по Феодосийской дороге, после чего неприятель занял Керчь, вошёл в Азовское море и всё лето производил нападения на прибрежные населённые пункты, истребляя запасы и предаваясь грабежам; однако, потерпев неудачу под Арабатом и Геническом , он не мог проникнуть в Сиваш , к Чонгарской переправе.
В последних числах июля прибыли в Крым новые подкрепления (3 пехотные дивизии), а 27 июля (8 августа) получено повеление императора Александра II главнокомандующему собрать военный совет для решения вопроса о «необходимости предпринять что-либо решительное, дабы положить конец сей ужасной бойне». Большинство членов совета высказалось за наступление со стороны реки Чёрной. Князь Горчаков, хотя и не верил в успех нападения на сильно укреплённые позиции противника, однако поддался настояниям некоторых генералов. 4 (16) августа произошло сражение на реке Чёрной , где атака русских была отбита и они принуждены были отступить, понеся огромный урон. Это ненужное сражение не переменило взаимного положения противников; защитники Севастополя оставались при той же решимости обороняться до последней крайности; нападающие же, несмотря на разрушение севастопольских укреплений и близость к ним своих подступов, не отваживались на штурм, а решили потрясти Севастополь новой (5-й ) усиленной бомбардировкой.
С 5 по 8 августа (17-20 августа) огонь 800 орудий осыпал защитников непрерывным градом свинца; русские теряли ежедневно 900-1000 человек; с 9 по 24 августа (21 августа - 5 сентября) огонь был несколько слабее, но тем не менее у гарнизона каждый день выбывало из строя 500-700 человек.
15 (27) августа в Севастополе освятили мост на плотах (в 450 саженей) через большую бухту, спроектированный и построенный генерал-лейтенантом А. Е. Бухмейером . Осаждающие, между тем, подвинули уже свои работы на ближайшее расстояние к русским веркам, почти уже разрушенным предшествовавшей адской канонадой.
24 августа (4 сентября) началась 6-я усиленная бомбардировка, заставившая умолкнуть артиллерию Малахова кургана и 2-го бастиона. Севастополь представлял груду развалин; исправление укреплений сделалось невозможным.
Последствия
Потеря символа русского присутствия и главного военного порта на Чёрном море стало большим ударом для многих в России как в армии, так и в тылу, и способствовало скорейшему окончанию войны. Однако его оккупация союзниками не изменила решимости русских солдат продолжать неравную борьбу. Их армия (115 тыс.) расположилась вдоль северного берега большой бухты; союзные же войска (более 150 тыс. одной пехоты) заняли позиции от Байдарской долины к Чоргуну, по реке Чёрной и по южному берегу большой бухты. В военных действиях наступило затишье, прерываемое диверсиями неприятеля в отношении разных приморских пунктов.
Герои обороны Севастополя
В советское время издание научных и научно-популярных трудов о Севастопольской обороне возобновилось перед самой войной, с 1939 года. Во время Великой Отечественной войны пример первой обороны Севастополя должен был, по замыслу властей, вдохновлять участников второй . По мнению историка Карла Куоллса, в послевоенное время оборона Севастополя придавала идентичности севастопольцев особую, местную специфику (так, вопреки разработанным в Москве архитектурным планам, в центре города, как и ранее, доминировали памятные места, связанные с Крымской войной); именно благодаря этому, пишет исследователь, историческое сознание севастопольцев менее болезненно отреагировало на распад СССР , просто вернувшись к более ранним формам российской идентичности .
Американский историк украинского происхождения С. Н. Плохий считает события обороны Севастополя и само выражение «Севастополь - город русской славы» (авторства российского и советского историка Е. В. Тарле , озаглавившего таким образом свою книгу, вышедшую к 100-летию обороны) ещё одним русским национальным историческим мифом (англ.) русск. о «защите родной земли», занявшим своё место в ряду таких событий, как
Героическая оборона русскими войсками Севастополя была важнейшей частью Крымской войны 1853-1856 гг. Летом 1854 слабые результаты прежних действий против России на море и суше побудили англичан и французов предпринять высадку в Крыму. Её целью было уничтожение русского черноморского флота с его главной базой – Севастополем. Приготовленное для этой экспедиции англо-франко-турецкое войско насчитывало 62 тысячи человек со 134 полевыми и 73 осадными орудиями. Флот, который должен был перевезти его в Крым из болгарской Варны, включал в себя 34 линейных корабля, 55 фрегатов и пароходов и более 300 транспортных судов. Русская эскадра, стоявшая в Севастополе под начальством Нахимова , была заметно слабее.
1 сентября 1854 десант западных союзников занял Евпаторию, а на следующий день их главные силы высадились близ этого города. Севастополь располагал хорошей береговой обороной, но его укрепления с суши были крайне слабы. Общая численность русских сухопутных сил в Крыму едва превышала 51 тысячу. Они ещё и были крайне рассредоточены. На востоке, между Керчью, Феодосией и Арабатом находилось 12 тысяч, под начальством генерала Хомутова, а в остальной части полуострова – 39 тысяч во главе с князем Меншиковым . Меншиков знал о подготовке вражеской высадки и даже угадал её пункт, но стоявший выше по воинской иерархии князь Паскевич отказывался посылать ему сильные подкрепления.
Александр Сергеевич Меншиков. Портрет работы Дж. Доу, 1826
По слабости своих войск Меншиков не мог препятствовать высадке союзников. Он решил задержать их по пути к Севастополю, на реке Альме, чтобы попытаться здесь нанести им урон и выиграть время до подхода подкреплений. Однако позиция на Альме не позволяла сосредоточить много войск. Меншиков сумел расположить здесь лишь 33,5 тысячи солдат с 96 орудиями. Англичане и французы атаковали его 8 сентября 1854 г. и после упорного боя вынудили к отступлению. Потери русских в битве на реке Альме составили 5700 человек, а у врага – 3300.
Преследования не было, и русские успели беспрепятственно отойти на южную сторону Севастополя. На входе в бухту было затоплено несколько старых кораблей, чтобы не допустить проникновения в неё неприятельского флота. Экипажи судов влились в состав гарнизона. В город свезли корабельные орудия, готовясь к отчаянной обороне.
С поля боя при Альме враг двинулся лишь 11 сентября. Думая, что Севастополь хорошо укреплён с севера, французский маршал Сент-Арно решил обойти город и атаковать его с юга, где ожидал меньше сопротивления. Это решение было крупнейшей его ошибкой.
Союзники стали в крепкой, защищённой от обхода позиции на Херсонесском полуострове. Их флот расположился рядом, в нескольких мелких бухтах. Князь Меншиков, опасаясь быть запертым в Севастополе, вывел из него большую часть войск и отступил к Бахчисараю. Руководить обороной Севастополя остались адмиралы Нахимов и Корнилов с 18 тысячами бойцов.
Адмирал Павел Степанович Нахимов
Англичане 24 сентября заняли Балаклаву, а французы стали на западной части Херсонесского полуострова. Адмирал Нахимов поначалу ожидал немедленного штурма, но враг осторожничал и приступил к осадным работам (французы – перед 5-м бастионом, англичане – перед 3-м). Это дало и русским время укрепиться. Они тоже начали фортификационные работы, ведя их с большим искусством под руководством инженерного подполковника Тотлебена . Князь Меншиков вскоре прислал в Севастополь подкрепления, но от этого его собственная армия настолько ослабла, что ей пришлось избегать столкновений с противником.
Англичане и французы сильно страдали от холеры и недостатка продовольствия. Они попытались добыть провизию грабительским нападением на Ялту, но оно мало что принесло. Гарнизон Севастополя мешал осадным работам при помощи обстрелов и геройских вылазок.
5 октября последовала первая – очень мощная – бомбардировка Севастополя. Она не принесла англичанам и французам успеха. Во время сопровождавших её боёв русские войска потеряли 1250 человек, а противник – 900-1000. На Малаховом кургане был смертельно ранен адмирал Корнилов. Союзникам пришлось отказаться от упований легко взять крепость, русские же солдаты заметно воспрянули духом. Силы князя Меншикова, стоявшего за пределами Севастополя, тем временем постепенно росли, и он был сделан главнокомандующим всех войск в Крыму. Меншиков решил устроить нападение на врага у Балаклавы. Вначале он выслал для этого 16-тысячный отряд генерала Липранди, и тот добился частичного успеха. Тогда Меншиков ударил на противника со всеми своими силами, но потерпел поражение под Инкерманом , стоившее русским до 12 тысяч потерь. Тем не менее, опасения скорого решительного штурма Севастополя оказались напрасными. Осада затягивалась. Успеху русской обороны помогла и страшная буря 2 ноября 1854, которая нанесла крупные повреждения флоту противника и частично разрушила возведённые им сооружения. Во вражеском лагере свирепствовала сильная смертность. Оборонявшиеся русские действовали против него не только огнём, но вылазками и контрминами. В награду за героизм войск император Николай I повелел каждый месяц в Севастополе считать за год службы.
План осады Севастополя 1854-1855
В начале 1855 князь Меншиков имел больше сил, чем союзники, но несколько раз упустил удобные моменты для нового нападения на них. В конце января 1855 в Евпаторию прибыл морем турецкий корпус Омера-паши (21 тысяча солдат). Меншиков двинул отряд генерала Хрулёва (19 тысяч) штурмовать занятую врагом Евпаторию, однако Хрулёв потерпел неудачу (5 февраля), потеряв 800 человек. Узнав об этом, Николай I сместил Меншикова с главнокомандования, заменив его М. Д. Горчаковым .
Генерал Михаил Дмитриевич Горчаков, дед П. А. Столыпина . Портрет работы Я. К. Каневского, 1860
Англичане и французы тем временем получили новые подкрепления, увеличившие их силы под Севастополем до 120 тысяч. К ним прибыл и отличный французский инженер, генерал Ниель, который повёл осадные работы по-новому, направив их главным образом против Малахова кургана. Чтобы усилить свою оборону в этом пункте, русские выдвинулись тут вперёд и соорудили новые укрепления: Селенгинский и Волынский редуты и Камчатский люнет. В этот момент умер Николай I, и на трон вступил его сын Александр II .
В Европе господствовало недовольство отсутствием решительной победы над Россией. Под его воздействием англичане и французы 28 марта 1855 предприняли вторую усиленную бомбардировку Севастополя, за которой намеревались устроить штурм. Но десятидневный адский огонь не дал ожидаемого. То, что разрушалось днём, геройские защитники крепости частично восстанавливали ночью. Хотя обороняющиеся понесли жестокий урон (около 6 тысяч человек), противник так и не решился на штурм.
Западные союзники сосредоточились теперь на подтягивании подкреплений. К антироссийской коалиции присоединилась и Сардиния, чей знаменитый министр Кавур рассчитывал таким образом добиться благосклонности французов в вопросе предстоящего объединения Италии . В Крым прибыло 15-тысячное сардинское войско, и силы союзников достигли там 170 тысяч. Русские были уже не в состоянии противопоставить им равночисленную армию. Новоявленный французский император Наполеон III требовал от своего главнокомандующего Канробера решительных действий и даже лично составил их план. Однако Канробер отказался его исполнят, был смещён за это и заменён Пелисье.
Пелисье предпринял экспедицию на восток Крымского полуострова, чтобы блокировать подвоз к русским продовольствия с Азовского моря, а при удаче – захватить Перекоп с Чонгаром, отрезав Крым от России по суше. Ночью 11 мая 1855 года 16 тысяч его солдат сели на суда в Камышевой бухте и Балаклаве и на следующий день высадились у Керчи. Барон Врангель, командир русских войск в восточной части Крыма, имел всего 9 тысяч человек и был вынужден отступить по направлению к Феодосии. Противник занял Керчь. Его суда вошли в Азовское море, чьи берега грабили всё лето. Но враг потерпел неудачу под Арабатом и Геническом и не смог проникнуть к Сивашу и Чонгару.
22 мая Пелисье захватил под Севастополем Федюхины и Балаклавские горы и долину реки Черной. После двухдневной бомбардировки (третьей) враг взял вечером 26 мая Селенгинский и Волынский редуты и Камчатский люнет, получив доступ к Малахову кургану. Положение обороняющегося Севастополя стало критическим. Подвоз припасов к городу стал очень трудным, а противнику всё беспрепятственно доставлялось морским путём.
Утром 6 июня 1855 французы и англичане бросились на штурм Малахова кургана и 3-го бастиона, но были отбиты. Севастополь удержался, однако один за другим гибли лучшие вожди обороны. 7 марта оторвало ядром голову доблестному защитнику Малахова кургана, адмиралу Истомину . 8 июня был ранен инженер Тотлебен, хотя он больной еще 2 месяца продолжал издали руководить работами. 28 июня был смертельно ранен пулей адмирал Нахимов.
Панорама Оборона Севастополя (вид с Малахова кургана). Художник Ф. Рубо, 1901-1904
Надо было или выводить войска из города или вновь попытаться напасть на противника извне. В конце июля 1855 в Крым прибыли на подкрепление три русские пехотные дивизии. На военном совете большинство высказалось за то, чтобы ударить по неприятелю со стороны реки Черной. 4 августа князь Горчаков предпринял это нападение, но в битве на реке Чёрной был отражён с огромным уроном. С 5 по 8 августа шла новая, пятая, бомбардировка Севастополя. От страшного огня 800 орудий участники обороны теряли по 900 – 1000 бойцов в день. С 9 по 24 августа огонь был слабее, но и в этот период от него гибло 500 – 700 человек ежедневно.
24 августа 1855 началась шестая генеральная бомбардировка, превратившая большинство укреплений в груду развалин, которую уже невозможно было восстановить. 27 августа противник двинулся на штурм и овладел Малаховым курганом. На других пунктах англичане и французы были отбиты, но с высоты кургана они видели весь город и могли в ближайшее же время легко войти в него с других направлений. Продолжать оборону было уже нельзя, и той же ночью Горчаков перевёл остатки гарнизона через Большую бухту по мосту на плотах, сооружённому за две недели до этого. Русские сами сожгли остатки города, взорвали пороховые погреба и затопили стоявшие в бухте корабли. Боясь натолкнуться на мины, противник не преследовал отступающие войска.
За 11 месяцев обороны Севастополя (с 27 сентября 1854 г. по 27 августа 1855 г.) англичане и французы потеряли не менее 70 тысяч солдат, не считая умерших от болезней, а русские – около 83,5 тысяч. Обе стороны готовились продолжать войну. Русские войска (115 тысяч) стали по северному берегу Большой бухты, а противник (150 тысяч одной пехоты) – по южному берегу и реке Чёрной.
если вам нужны КРАТКИЕ сведения по этой теме, прочтите статью Оборона Севастополя - кратко из лучшего учебника русской истории, написанного академиком С. Платоновым
Крым прозывают иногда «непотопляемым авианосцем». Но даже тогда, когда про подобное вооружение никто слыхом не слыхивал, боевое значение полуострова было огромным. Ну а важнейшим его пунктом выступал современный 92-й регион РФ – уникальная гавань, идеальная база для флота. Вот почему любой противник, наступая в Причерноморье, первоначально пытался захватить его. Но это было делом нелегким, в чем западные государства убедила еще первая оборона Севастополя – 1854-1855 гг.
Хозяева Черного моря
Крымская война имела целью решить, чьей зоной влияния станет Черное море. и западные державы стремились любым способом не допустить доминирования тут России. Этого нельзя было достигнуть, не уничтожив морскую базу и бастионы в Севастополе, с момента своего создания выступавшем военно-морской крепостью. В стане российских противников прекрасно понимали, что хозяевами Черноморья всегда будут те, кто владеет им.
Первой войну России в 1853 г. объявила Турция, но не она была главной силой. На стороне Османской империи выступили Франция и Англия. Эти развитые государства имели хорошие армии, значительный опыт военных кампаний и превосходили Российскую империю в техническом плане. Их войска и решали главную задачу – захват . В союзе с ними действовали солдаты Сардинского королевства.
Обороняющиеся при этом находились в незавидном положении. Севастополь был отлично укреплен береговыми батареями и редутами с моря. Но он почти не имел защиты с суши. Его гарнизон по численности заметно уступал союзному десанту, а флот был и меньше числом, и куда слабее в оснащении (парусники против пароходов). Начало Первой обороны отсчитывают от 5 (17 по новому стилю) октября 1854 года. Она продолжалась 11 месяцев.
Неприятный сюрприз для нападающих
Много позже оборона Севастополя 1854-1855 гг. получила название Первой, чтобы ее можно было отличать от Второй, периода ВОВ. Но уже тогда было ясно – быть этому полису городом-героем.
Союзное командование рассчитывало на сравнительно быструю победу, зная о слабости флота и отсутствии укреплений на суше. В сентябре 1854 г. они начали окружение (с морской глади и земли), выиграли сражение на , заняли , Херсонесский полуостров, . Путь флотилии частично перекрыли затоплением в устье бухты наиболее старых российских кораблей (первое потопление). Главнокомандующий князь Меншиков так испугался возможного окружения, что ушел с частью войск из Севастополя. Оборона его осталась в руках флотских начальников и фортификатора, инженера-полковника Э.И. Тотлебена.
Рассказывать об осаде Севастополя в непросто – она была насыщена событиями. В обороне моряки тесно взаимодействовали с артиллеристами, а военные – с гражданским населением. Лидерство адмиралов , П.С. Нахимова, В.И. Истомина без вопросов признавали и солдаты «сухопутных» частей. В строительстве и починке укреплений принимали участие почти все горожане, включая детей и женщин. Город перенес шесть массированных артиллерийских бомбардировок, не считая постоянных обстрелов средней интенсивности.
Обороняющиеся вели активные минные действия, соорудив 6 км подрывных галерей, организовывали диверсии на вражеских позициях, уничтожали собственные фортификации при отступлении. В Севастополе впервые заработала служба фронтовых медсестер, была организована эвакуация раненых в отдаленные тыловые госпитали.
Главной позицией выступил – укрепленная высота. Англо-французские войска решились на его штурм только летом 1855 г., когда Севастополь лишился почти всего руководства (все три флотоводца погибли, Тотлебен получил тяжелое ранение), а союзники уже контролировали значительную часть . И только 28 августа (8 сентября) захватчикам удалось взять курган – этот день считается последним в Первой обороне, хотя полностью полис был занят только через 2 дня.
Победители проигранной войны
Крымская война для России закончилась поражением, причем довольно-таки скандальным. Но результаты обороны Севастополя так не рассматривались. Ее участники воспринимались обществом как победители, становились символами и образцами для подражания.
Среди таких героев – все три полководца-адмирала, павших на боевом посту (Корнилов, Нахимов, Истомин). Они похоронены в Севастополе – во Владимирском соборе (Усыпальнице), здесь даже блуждает поверье, что 3 мертвых предводителя обязательно помогут ему победить любого врага.
Матрос П.М. Кошка стал известен как непревзойденный диверсант, способный одинаково ловко уволочь из вражеского лагеря ценного «языка» и кусок мяса на обед. Дарья Михайлова (Даша Севастопольская) считается первой отечественной профессиональной медсестрой.
Хирург Н.И. Пирогов при обороне впервые начал проводить операции под общим наркозом и заложил основы военно-полевой хирургии. Поручик-артиллерист Л. Толстой по окончании обороны издал «Севастопольские рассказы» и тут же стал писателем мировой величины Л.Н. Толстым.
Даже среди природных сил нашлись герои обороны. Зима 1854-1855 гг. оказалась столь суровой, что англичане и французы массово умирали от болезней. Французские стрелки столкнулись с дефицитом боеприпасов – бочки со свинцовыми пулями, вместе с содержимым вчистую слопали гусеницы бабочки ивового рогохвоста!
27 ноября 2005 г. исполнилось 300 лет морской пехоте России. Этот род войск, основанный Петром Великим, за три века участвовал во всех войнах, которые вела Российская империя и СССР. На абордажах, десантах и полях сражений морские пехотинцы сталкивались с турками и шведами, французами и поляками, англичанами и немцами, китайцами и японцами. Они поднимали свои флаги и знамена над Берлином и Веной, над Парижем и Римом, над Будапештом и Варшавой, над Пекином и Бейрутом. Боевая карта морской пехоты простирается от фьордов Норвегии до африканских джунглей.
В соответствии с Планом основных мероприятий подготовки и проведения трехсотлетия морской пехоты, утвержденным Главнокомандующим ВМФ, на основе архивных документов и редких печатных источников коллектив авторов составил историческое описание развития и боевой службы морской пехоты. В первом томе юбилейного издания хронологически прослеживаются события от зарождения морской пехоты при Петре I и Азовского похода до эпохи Николая I и героической обороны Севастополя включительно. Отдельная глава посвящена частям-преемникам морских полков, история которых доведена до I мировой и Гражданской войн.
Большинство опубликованных в книге данных вводится в научный оборот впервые. Книга содержит более 400 иллюстраций - картины и рисунки лучших художников-баталистов, цветные репродукции, выполненные методом компьютерной графики, старинные фотографии, изображения предметов из музейных и частных коллекций, многие из которых также публикуются впервые. Книга снабжена научно-справочным аппаратом, в том числе именным указателем более чем на 1500 фамилий.
Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся военной историей, боевыми традициями русской армии и флота, а также всем, кто неравнодушен к ратному прошлому Отечества.
Библиография и источники.
Дубровин Н.Ф. Материалы для истории Крымской войны и обороны Севастополя. Выл. 1–5. СПб., 1871–1874.
Жандр А.П. Материалы для истории обороны Севастополя и для биографии В.А. Корнилова. СПб., 1859.
Зайончковский А.М. Оборона Севастополя. Подвиги защитников. СПб., 1904.
Ляшук П.М. Герои «Севастопольской страды». Кавалеры орденов Св. Георгия за оборону Севастополя в 1854–1855 гг. Биографический справочник. Симферополь, 2001.
Ляшук П.М. Офицеры Черноморского флота, погибшие при защите Севастополя в 1854–1855 гг. Биографический справочник. Симферополь, 2005.
Описание обороны Севастополя. Т. 1–2. СПб., 1868–1872.
П.С. Нахимов. Документы и материалы. Т. 2. СПб., 2003.
Сборник рукописей, представленных Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу о Севастопольской обороне севастопольцами. T. I–III. СПб., 1872–1873.
В середине XIX века очередное обострение отношений России и Турции, поддерживаемой европейскими державами, завершилось 20 октября 1853 г. объявлением войны. Но разгром турецкого флота черноморской эскадрой вице- адмирала П.С. Нахимова 18 ноября 1853 г. при Синопе поубавил воинственный пыл османов. Теперь Парижу и Лондону пришлось открыто выступить на стороне Порты. Союзные эскадры вошли в Черное море для защиты побережья Турции от российского флота. Ввиду столь неприязненных действий, Россия 9 февраля 1854 г. разорвала дипломатические отношения с Великобританией и Францией, которые в марте начали боевые операции. Манифестом 11 апреля 1854 г. Николай I официально объявил о войне. В тот же день англо-французский флот бомбардировал Одессу и попытался высадить десант на Пересыпи. Но 4 полевых орудия, установленных на берегу, отбили неприятеля картечью.
Между тем, еще в январе 1854 г. начальник штаба Черноморского флага вице-адмирал В.А. Корнилов принял по согласованию с главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму адмиралом светлейшим князем А.С. Меншиковым меры для организации сухопутной обороны Севастополя.
В это время в городе располагались 29-39-й, 42-й, 44-й и 45-й флотские экипажи, части 40-го, 41-го и 43-го флотских экипажей, 17-й, 18-й и 19-й рабочие экипажи, части 15-го и 16-го рабочих экипажей, 3-я и 4-я роты 4-го ластового экипажа, арсенальная № 7 рота, портовые роты № 28–32, арестантские роты № 19–26, доковые роты № 27, 28, 30, госпитальная рота, 2-я половина лабораторной № 2 роты, военно-рабочие № 8 и № 10 роты, Инженерная команда, а также строевые судовые чины Корпуса морской артиллерии, - всего 28 210 человек. Поскольку сухопутный гарнизон Севастополя был невелик, его решили усилить морскими командами. 22 января 1854 г. В.А. Корнилов предписал, чтобы в случае тревоги на Театральной площади собирались 36-й и 45-й флотские экипажи с оружием и десантными единорогами 34-го экипажа, а также отряд из вооруженных ружьями музыкантов и писарей морского ведомства. Кроме того, ежедневно с каждого из стоявших на рейде кораблей для строительства укреплений назначался 1-й взвод 2-й абордажной партии, что в общей сложности составляло около тысячи человек.
Поскольку с 1 марта 36-й и 45-й флотские экипажи поступили на корабли, В.А. Корнилов решил сформировать для береговой службы особые батальоны из матросов стрелковых и абордажных партий. Согласно наставлениям, составленным в 1830-1840-х гг. Е.В. Путятиным и В.А. Корниловым, при абордаже кораблей предусматривался последовательный вызов четырех партий: стрелковой, 1-й и 2-й абордажных и резервной. Каждая партия разбивалась на два взвода с тем, чтобы на шкафутах 1-й взвод строился по правой, а 2-й - по левой стороне. При командире корабля находился горнист, который играл соответствующие сигналы для управления партиями в бою. Сначала по тревоге вызывалась стрелковая партия, вооруженная ружьями со штыками. За отделением гребцов к баркасу и катерам, стрелковая партия 84-пушечного корабля насчитывала 5 унтер-офицеров и 71 рядового. При каждом ее взводе состоял горнист, принимавший сигналы от командира. Два взвода этой партии либо размещались по сеткам и вели беглый огонь, либо строились на палубе, держа ружья на руку. При сближении бортов за стрелковой партией вызывалась 1-я абордажная партия, вооруженная пиками, палашами, интрепелями, пистолетами и мушкетонами. Эта партия, также имевшая 1 горниста, размещалась за стрелками и по сигналу бросалась между ними на противника, а в случае неудачи отступала за них. Если бой приобретал затяжной характер, вызывалась 2-я абордажная партия. Ее 1-й взвод, вооруженный ружьями, составлял резерв стрелковой партии, подкрепляя ее при неудаче или занимая сетки в случае проникновения стрелков на вражеский корабль. 2-й взвод с холодным оружием подкреплял 1-ю абордажную партию. Все эти партии составлялись из матросов с таким расчетом, чтобы корабельные орудия могли продолжать огонь. «В крайнем только случае» вызывалась последняя резервная партия. При этом комендоры оставляли свои орудия, закрывали порты и строились с ружьями на палубе, чтобы прикрыть отступление стрелков и абордажных и отбросить преследователей.
Однако отсутствие реальных абордажей приводило к снижению уровня боевой подготовки партий. Когда в июне 1850 г. В.А. Корнилов осмотрел вернувшиеся из крейсерства корабли, то обнаружил большие упущения. На бриге «Тезей» все абордажное оружие оказалось «в самом жалком виде». На фрегате «Месемврия» интрепели 40-го флотского экипажа оказались «большею частью переломаны с концов и даже сломаны и согнуты в крюках; пистолет и сабель нет». Итоги осмотра были неутешительными: «Вообще абордажное оружие и даже ружья содержатся неудовлетворительно. Ружья ставят без пробок и с обржавленными замками. Интрепели переломаны. Все чистят редко и беспорядочно». Имевшиеся на некоторых кораблях древние мушкетоны и вовсе смотрелись как экзотика. Обнаружив их при осмотре корвета «Орест» в марте 1851 г., Корнилов отметил: «Есть мушкетоны, но в таком состоянии, что лучше не иметь». В отчете 1853 года по Черноморскому флоту говорилось: «Военные суда снабжены абордажным оружием: пиками, тесаками или палашами и интрепелями; некоторые суда снабжены мушкетонами и пистолетами разноманерными, номере наличия, заготовленными в 1806 году, которые, впрочем, от долговременного употребления и по значительным повреждениям к дальнейшему служению неблагонадежны» .
Тем не менее, энергичными действиями Корнилов заставил командиров судов обратить особое внимание на абордажное оружие и подготовку матросов. И вот теперь стрелковым партиям предстояло показать свою выучку, но уже не на кораблях, а на бастионах Севастополя.
7 марта 1854 г. на корабле «Великий Князь Константин» Корнилов поднял сигнал «Прислать стрелковые партии кораблей». Быстро собралось около тысячи матросов с ружьями и надлежащим числом офицеров и унтер-офицеров. При этом вызов не нарушил корабельных расписаний и не лишил эскадру возможности вести артиллерийский огонь. Князь А.С. Меншиков, осмотрев вместе с Корниловым стрелковые партии, решил сформировать из них два десантных батальона. Стрелковая партия каждого корабля составляла один 24-рядный взвод (по 3 человека в ряду), 2 взвода - роту, а 6 взводов - один трехротный батальон. Таким образом, удалось сформировать:
1-й десантный батальон (командир капитан-лейтенант Н.П. Макухин) - из стрелковых партий кораблей «Селафаил», «Ягудиил», «Храбрый», «Три Святителя», «Чесьма» и «Париж»;
2-й десантный батальон (командир капитан-лейтенант граф Э.В. Наленч-Рачинский) - из стрелковых партий кораблей «Ростислав», «Двенадцать Апостолов», «Святослав», «Императрица Мария», «Великий Князь Константин» и «Варна».
Поскольку батальоны составлялись из стрелковых партий, то их часто для отличия от других называли еще «стрелковыми». 22 июня 1854 г. по приказу Корнилова батальоны увеличили до 8 взводов. В 1-й батальон поступили стрелковая партия корабля «Уриил» и переведенная из 2-го батальона партия (взвод) корабля «Ростислав». Во 2-м батальоне взвод «Ростислава» заменили стрелковой партией корабля «Гавриил», и сформировали 7-й взвод из стрелковых партий фрегатов «Кулевча» и «Коварна», а 8-й - фрегатов «Месемврия» и «Флора». Новые взводы составили в батальонах четвертые роты. Организационно 1-й батальон был теперь приписан к 4-й, а 2-й - к 5-й флотским дивизиям. По вторникам, средам, пятницам и субботам батальоны свозили рано утром на берег, где учили пехотным боевым порядкам, егерскому строю и стрельбе в цель.
директор Инспекторского департамента Морского министерства. 24.V.1883 г. член Адмиралтейств-совета. 21.IV.1891 г. адмирал. 18.XI.1898 г. в день 45-летия Синопского сражения награжден высшим российским орденом Св. Андрея Первозванного.">
Капитан 1 ранга Павел Александрович Перелешин. Фотография 1856 г. (Из семейного архива А.Ю. Королева-Перелешина). Костромской дворянин П.А. Перелешин (1820–1901) вместе со старшим братом Михаилом (см. ниже) учился в Морском кадетском корпусе. 23.XII.1837 г. выпущен мичманом в Черноморский флот. Крейсировал на разных судах вдоль побережья Кавказа. 3.V.1839 г. участвовал в десанте при Субаши и был награжден Анненским оружием «За храбрость». За Синопское сражение 18.XI.1853 г. награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. 7.1.1854 г. произведен в капитаны 2 ранга, назначен командиром корабля «Париж» и 35-го флотского экипажа. С 11.IX. 1854 г. командовал 3-м морским батальоном, а затем возглавлял левый фланг 4-й дистанции (1-й и 2-й бастионы). За отличие при первой бомбардировке Севастополя награжден орденом Св. Анны 2-й степени. За ночную вылазку 10/11.III.1855 г. произведен 11.V.1855 г. в капитаны 1 ранга. 28.III. 1855 г. контужен осколком бомбы в левый висок. 26.V.1855 г. ранен в голову и руку. 30.V.1855 г. назначен начальником новой 5-й дистанции (1-й и 2-й бастионы). «За примерную храбрость и отменную распорядительность, оказанные при отражении штурма 6 июня 1855 г.», во время которого отбил три а таки французов, награжден орденом Св. Владимира 3-й степени и золотой саблей с надписью «За храбрость». В середине августа покинул Севастополь. 26.XI.1855 г. за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах (месяц в осажденном Севастополе считался за год) награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. 29.II.1856 г. награжден орденом Св. Георгия 3-й степени «в воздаяние подвигов, оказанных во время обороны Севастополя, где, начальствуя 5-м отделением оборонительной линии, постоянно отличался мужеством и храбростью и при отражении неприятельского штурма 6 июня 1855 года находился беспрерывно в брешах, сделанных неприятелем, также на всех важных пунктах вверенного отделения, и, наконец, отбил неприятеля, который в больших силах атаковал неоднократно эти важные пункты». После войны служил на Балтике. 15.V.1861 г. переведен на Каспий и назначен капитаном над Бакинским портом. 30.VIII.1863 г. контр-адмирал. С 21.XII. 1864 г. градоначальник Таганрога. 16.IV.1866-8.IV.1873 гг. командир Гвардейского экипажа. 1.I.1872 г. генерал-адъютант. 8.IV.1873 г. вице-адмирал. 13.VIII.1873 - 1-III.1876 гг. первый Севастопольский градоначальник с правами губернатора. Восстановил разрушенное хозяйство Севастополя и превратил его в современный город. Один из главных создателей Музея Черноморского флота, председателем Комитета которого оставался до самой смерти. Первый почетный гражданин Севастополя. С 23.III.1881 г. директор Инспекторского департамента Морского министерства. 24.V.1883 г. член Адмиралтейств-совета. 21.IV.1891 г. адмирал. 18.XI.1898 г. в день 45-летия Синопского сражения награжден высшим российским орденом Св. Андрея Первозванного.
1 июля в дополнение к двум десантным батальонам Корнилов приказал сформировать еще два батальона из первых взводов вторых абордажных партий. Указанные взводы составлялись из трех номеров от каждого орудия нижней батареи, двух от орудий средней (120-пушечного корабля) или верхней (84-пушечного корабля) батареи и по одному от орудий верхней батареи 120-пушечного корабля. Эти номера не имели серьезных обязанностей по боевым расписаниям и фактически являлись запасными, а также предназначались для береговых работ и службы на призовых судах. Новые батальоны должны были приучаться к сухопутным действиям и считались резервными для 1-го и 2-го батальонов. 3-й десантный батальон (8 взводов) капитан-лейтенанта Н.Ф. Гусакова формировался из партий кораблей 4-й флотской дивизии, а 4-й десантный батальон (6 взводов) капитан-лейтенанта Е.И. Лесли - из партий 5-й флотской дивизии. Для отличия от первых двух эти батальоны называли еще «абордажными ». Общее руководство всеми 4 десантными батальонами осуществлял капитан 1 ранга А.Д. Варницкий.
Получив 1 сентября 1854 г. известие о приближении вражеского флота с крупным десантом, Корнилов 2 сентября распорядился сформировать еще 4 батальона из матросов кораблей и фрегатов, позиции которых в случае морской атаки рейда являлись незначительными. Новые батальоны получили номера по номерам флотских экипажей, на основе личного состава которых они создавались. Из команд корабля «Уриил» и фрегата «Флора» составили 34-й батальон, корабля «Ростислав» и фрегата «Сизополь» - 36-й батальон, корабля «Гавриил» и фрегата «Кагул» - 37-й батальон, из команды корвета «Калипсо» и прибывшей из Николаева партии рекрут - 1-й рекрутский батальон. Общее командование этими батальонами поручили капитану 2 ранга А.Н. Скоробогатову. Со 2 сентября один батальон, чередуясь, нес городские караулы, а три батальона оставались в городе в виде мобильного резерва.
Между тем с 1 сентября 1854 г. английские, французские и турецкие войска начали высаживаться около Евпатории. Главнокомандующий сухопутными и морскими силами в Крыму светлейший князь А.С. Меншиков двинулся навстречу врагу и занял позицию вдоль реки Альма. Сюда князь стал стягивать все расположенные в Крыму русские части. Ночью с 3 на 4 сентября 2-й десантный (стрелковый) батальон, усиленный командами бригов «Эней» и «Язон» и 4 десантными орудиями, двинулся под общим командованием капитан-лейтенанта Д.В. Ильинского на позицию при реке Кача, откуда утром отправился к действующей армии. Причем, если сам батальон был вооружен ружьями, то команды бригов имели лишь свое абордажное оружие, и взвод моряков под командованием юнкера флота Л.И. Гавришева шел в бой с пиками и интрепелями! Прийдя на Альму, батальон расположился в центре русской позиции, рассыпав стрелковую цепь за рекой в виноградниках и садах около деревни Бурлюк. Всего князю Меншикову удалось собрать на Альме около 33 тысяч штыков и 84 орудия. Союзники, завершив высадку, подошли к русской позиции вечером 7 сентября, имея около 58 тысяч человек при 96 орудиях.
В полдень 8 сентября 1854 г. началось кровопролитное сражение. Около 14 часов 2-я дивизия англичан атаковала деревню Бурлюк. Британские стрелки завязали бой в садах. Сдерживая их наступление, рассыпанные группы штуцерных, моряков и саперов отошли за Альму и подожгли Бурлюк. Постройки быстро вспыхнули, загорелся мост через реку, черный дым затянул долину реки. Не имея места, чтобы развернуться, англичане залегли под русскими выстрелами, ведя перестрелку через реку и неся большие потери от артиллерийского огня. В конце концов, сбросив ранцы, британская пехота двинулась в атаку, обходя горящую деревню с двух сторон. Но пока 2-я дивизия вышла к Альме, она потеряла четверть личного состава. Форсировав реку, ее батальоны не смогли продвинуться вперед и опять завязли в перестрелке. Упорный бой в дыму и горящих развалинах шел с переменным успехом. В конце концов, охват французами левого фланга русской позиции вынудил князя Меншикова в 16 часов начать отступление. Русские войска потеряли убитыми и ранеными 15 % личного состава. Имелись потери и у моряков. Так, получил ранение в правую руку мичман 37-го флотского экипажа В.Н. Алтуфьев, а мичман 41-го флотского экипажа И.Г. Сахновский был контужен штуцерной пулей в голову. За проявленную храбрость нескольких моряков, в частности, гардемарина А.В. Новосильцева, наградили Знаками отличия Военного Ордена Св. Георгия.
Союзники также понесли чувствительный урон и два дня оставались на поле битвы. В это время войска князя Меншикова 9 сентября подошли к Севастополю. Естественно было предположить, что враг с ходу атакует Северную сторону и, овладев ей, фактически покорит город. Наспех построенные моряками укрепления не смогли бы удержать превосходящего противника. В связи с этим князь Меншиков решил вывести сухопутные войска из Севастополя на Бахчисарайскую дорогу, чтобы не оказаться заблокированным на Южной стороне и сохранить операционную линию, связывавшую его с империей. Оборону города князь поручил морякам и резервным батальонам 13-й пехотной дивизии. По его замыслу, союзники не отважились бы атаковать Северное укрепление, имея русскую армию на фланге и в тылу. Для пресечения возможности атаки Севастополя союзным флотом, ночью с 10 на 11 сентября при входе на рейд пришлось затопить старые корабли «Три Святителя», «Уриил», «Варна», «Силистрия», «Селафаил», а также фрегаты «Флора» и «Сизополь». Остальные корабли тоже приготовили к затоплению и разместили в бухтах так, чтобы своим огнем они могли поддерживать сухопутную оборону.
Покидая город, князь Меншиков поручил 11 сентября вице-адмиралу В.А. Корнилову оборону Северной стороны, а вице-адмиралу П.С. Нахимову - Южной стороны. Северное укрепление заняли 4 десантных морских батальона капитана 1 ранга А.Д. Варницкого.
В тот же день из команд затопленных судов, а также фрегатов «Кулевча» и «Коварна» по указанию князя Меншикова началось спешное формирование б морских батальонов, сохранивших номера своих флотских экипажей - 29-й, 32-й, 34-й, 42-й, 44-й и 45-й флотские батальоны .Экипажные командиры становились при этом командирами батальонов. Но знаменные флаги экипажей батальонам решили не передавать, и свезли их для хранения на пароход «Владимир» . Из команд затопленных фрегатов «Флора» и «Сизополь» составили еще один Сизопольско-Флорский батальон, которому придали подвижную морскую батарею. Общее командование новыми батальонами поручили вице-адмиралу Ф.М. Новосильскому. 44-й батальон отправили для усиления гарнизона береговой батареи № 10. Остальным батальонам следовало по тревоге собираться на Театральной площади в резерве оборонительной линии Южной стороны.
Дополнительно из команд кораблей, остававшихся в строю, сформировали еще 5 морских батальонов под общим командованием капитана 1 ранга Ф.Д Бартенева. Каждый батальон составлялся от двух кораблей под командованием одного из командиров и должен был насчитывать не менее 500 человек 1-й морской батальон с кораблей «Ягудиил» и «Храбрый» (капитан 1 ранга Ф.Д. Бартенев); 2-й морской батальон с кораблей «Чесьма» и «Ростислав» (капитан 1 ранга В.М. Микрюков); 3-й морской батальон с кораблей «Париж» и «Гавриил» (капитан 2 ранга П.А. Перелешин); 4-й морской батальон с кораблей «Двенадцать Апостолов» и «Святослав» (капитан 1 ранга Н. Ф. Юрковский); 5-й морской батальон с кораблей «Императрица Мария» и «Великий Князь Константин» (капитан 2 ранга Л.И. Будищев). Эти 5 батальонов на рассвете 12 сентября свезли с кораблей на Северную сторону. Вместе с уже находившимися там 4 десантными и 1-м рекрутским батальонами им предстояло защищать Северное укрепление и его внешние ретраншементы. В тот же день 12 сентября в дополнение к ним с Южной стороны перевезли Сизопольско-Флорский и все номерные батальоны, кроме 44-го, оставленного в батарее № 10. Таким образом, для защиты Северной стороны Черноморский флот выставил 16 батальонов. «У меня 10.000 наших моряков, взятых с кораблей, - писал В. А. Корнилов. - Укрепления в надежном виде, и я, если армия сделает свое, надеюсь отдуться. Берег этот, кроме войска, защищается кораблями и пароходами; с моря же мы недосягаемы». Одновременно для усиления Южной стороны по приказу вице-адмирала П.С. Нахимова из арсенальных, портовых, рабочих, ластовых и лабораторных рот сформировали отряды артиллерийской прислуги.
Но неожиданно союзники вместо быстрой фронтальной атаки двинулись на восток. Военачальники союзных армий, увидев земляные укрепления Северной стороны, наспех построенные моряками, переоценили их мощь и решили обойти Севастополь, чтобы штурмовать его с юга. Увидев это, Корнилов утром 14 сентября приказал перевезти на пароходах через рейд и расположить по линии обороны Южной стороны 11 морских батальонов: 4 десантных, 4-й и 5-й морские, 29-й, 32-й, 34-й, 45-й и Сизопольско-Флорский. Дополнительно П.С. Нахимов приказал свезти на берег по 300 матросов с трех 120-пушечных кораблей и по 100 с шести 84-пушечных. Из них сформировали еще два батальона-1-й сводный морской батальон капитана 2 ранга А.П. Спицына (матросы из команд кораблей «Париж», «Гавриил», «Чесьма», «Храбрый», «Ростислав») и 2-й сводный морской батальон капитана 2 ранга А.Х. Винка («Двенадцать Апостолов», «Великий Князь Константин», «Императрица Мария», «Святослав»). Общее командование этими батальонами поручили капитану 1 ранга Л.А. Ергомышеву.
Днем 15 сентября неприятельские разъезды показались в окрестностях Севастополя. В тот же день на Южную сторону дополнительно перевезли 2-й и 3-й морские батальоны. Вокруг оборонительной линии был совершен крестный ход, по окончании которого В. А. Корнилов объехал войска, воодушевляя их словами: «Царь надеется, что мы отстоим Севастополь; да нам и некуда отступать: позади море, впереди неприятель. <…> Помни же - не верь отступлению. Пусть музыканты забудут играть ретираду - тот изменник, кто протрубит ретираду! И если я сам прикажу отступить - коли меня!». Моряки единодушно отвечали: «Умрем за родное место!». Но осмотрев свои батальоны, Корнилов с горечью признавал: «4 приобучены порядочно , а остальные и плохо вооружены, и плохо приобучены; но что будет, то будет - других нет. Чтобы усилиться, формируем еще команду из обоза».
После флангового марша союзников возобновилось сообщение гарнизона с армией князя Меншикова и Симферополем, благодаря чему из Севастополя удалось эвакуировать многих мирных жителей. 19 сентября начались перестрелки и стычки с неприятелем. Первым отличился боцман 32-го флотского экипажа Халюта. Ночью он заметил двух англичан, пытавшихся пробраться сквозь цепь русских дозоров. Одного он заколол штыком, а второй бежал. В тот же день союзные войска расположились в 3-х верстах от русских укреплений: французы заняли большую часть осадной линии справа и слева, а по центру, против 3-го бастиона встали англичане. Ночью унтер-офицер 45-го флотского экипажа Прокофий Петренко находился с 12 матросами дозором в лощине впереди 3-го бастиона. Услышав тихий говор и топот копыт, матросы дали залп и бросились на врага. Неприятель ускакал, но Петренко доставил на бастион 6 ружей, 12 французских пальто и много других вещей. Вице-адмирал П.С. Нахимов, объезжая утром войска, вызвал Петренко, поцеловал его в лоб и надел ему на грудь Георгиевский крест.
После полудня 23 сентября на правом фланге русской линии моряки совершили первую вылазку. 29-й флотский экипаж с двумя орудиями и несколькими казаками отправился по Балаклавской дороге к Рудольфовой горе, чтобы разорить хутор между 4-м и 5-м бастионами. Этот хутор имел длинную стену, тянувшуюся параллельно линии русских укреплений. Из дома и из-за стены французские стрелки вели огонь по бастионам. Моряки отогнали вражеских стрелков и эскадрон кавалерии, срыли стену и сожгли дом. Эта вылазка подбодрила гарнизон.
Уже через день, ночью с 25 на 26 сентября, моряки сделали еще одну вылазку, но на этот раз неудачно. Около 23 часов из 5-го бастиона отправились 80 матросов 3-го десантного (абордажного) батальона, 20 штуцерных Московского пехотного полка и 35 саперов под общим руководством лейтенанта 44-го флотского экипажа П.Ф. Гусакова. Отряд планировал выбить французских стрелков, засевших за разрушенной оградой хутора, прилегавшего к сожженному накануне 29-м флотским экипажем. Но на высоте охотники неожиданно встретили батальон 39-го линейного полка и две роты 19-го стрелкового батальона. В завязавшейся сильной перестрелке был убит мичман 30-го флотского экипажа Ф.И. Иванов и ранен 1 рядовой. В это время казаки обнаружили за холмом еще 9 французских батальонов, встревоженных выстрелами и собиравшихся вступить в дело. Охотники стали спешно отступать к 5-му бастиону, но тут попали под картечные выстрелы, которыми бастион пытался прикрыть их в ночной темноте. В результате еще 1 матрос оказался убит, 5 ранены, а лейтенанту Гусакову картечью оторвало пятку левой ноги. Сигналом горна удалось обозначить ошибку и обеспечить возвращение охотников.
Ограничиваясь рекогносцировками и перестрелками на аванпостах, союзники не предпринимали активных действий, ожидая доставку осадных орудий. Ночью с 28 на 29 сентября французы заложили первую параллель. Вскоре к ним присоединились англичане. Но земляные работы выполнялись их солдатами неохотно и крайне медленно. Отсрочка штурма позволила В.А. Корнилову произвести реорганизацию морских батальонов. Их существенным недостатком являлся наспех сколоченный и смешанный состав. Корнилов решил упразднить батальоны, вернуть матросов по флотским экипажам, которые и использовать в качестве боевых единиц. В соответствии с этим 30 сентября 1854 г. он приказал расформировать все десантные, морские и флотские батальоны, а укомплектованные 16 флотских экипажей распределил по укреплениям следующим образом:
Северное укрепление: 31 - й и 42-й экипажи;
1-я дистанция (5-й, 6-й и 7-й бастионы): 33-й флотский экипаж и команда фрегата «Флора» (43-го экипажа) - в резерве дистанции;
2-я дистанция (4-й бастион): 29-й, 32-й, 34-й и 37-й флотские экипажи;
3-я дистанция (3-й бастион): 38-й, 40-й, 41-й и 45-й флотские экипажи;
4-я дистанция (Малахов курган, 1-й и 2-й бастионы) : 35-й, 36-й, 39-й и 44-й экипажи;
Охрана гавани: 30-й флотский экипаж на 84-пушечном корабле «Ягудиил».
Моряки размещались на оборонительной линии так, чтобы каждый адмирал, командующий дистанцией (2-й - вице-адмирал Ф.М. Новосильский, 3-й - контр-адмирал А.И. Панфилов, 4-й - контр-адмирал В.И. Истомин) , имел в своем подчинении те же экипажи, которыми он командовал раньше во флотской бригаде или дивизии. Командиры кораблей и экипажей назначались начальниками тех бастионов, где служили их офицеры и матросы. Интересно отметить, что в обиходе экипажи продолжали называться батальонами. От каждого экипажа (батальона) назначалась артиллерийская прислуга на то или иное укрепление дистанции. Сам же экипаж (батальон) оставался в городе и служил как бы резервной базой для своих людей на бастионах. Батальоны пополняли потери защитников, готовили пищу и разносили ее по редутам, а также выполняли различные земляные и строительные работы. Для большего соответствия береговой службе экипажам с корабля «Владимир» выдали их знаменные флаги.
Наконец, утром 5 октября 1854 г. союзники начали первую массированную бомбардировку Севастополя. 120 орудий обрушили тысячи снарядов на укрепления, построенные в основном из земли и щебня. Но, несмотря на убийственный огонь, защитники спешно исправляли разрушения, откапывали засыпанные орудия и активно отвечали на вражескую канонаду. Около 10 часов русским комендорам на правом фланге удалось взорвать два пороховых погреба французов, что нанесло им огромный урон и заставило прекратить бомбардировку. В свою очередь англичане около 15 часов взорвали пороховой погреб 3-го бастиона и совершенно разрушили его укрепления. Во время бомбардировки начальники обороны и дистанций лично объезжали войска, воодушевляя их своим примером. Около полудня посещавший Малахов курган вице-адмирал В.А. Корнилов был смертельно ранен ядром, раздробившим ему левое бедро. «Отстаивайте же Севастополь!», - произнес он и потерял сознание. Через несколько часов храбрый организатор и вдохновитель севастопольской обороны умер. Последними его словами были: «Благослови, Господи, Россию и государя, спаси Севастополь и флот». На следующий день адмирала похоронили в склепе Владимирского собора рядом с могилой М.П. Лазарева. По распоряжению императора укрепления Малахова кургана получили в память о герое название Корниловского бастиона.
Несмотря на полное разрушение 3-го бастиона, союзники так и не решились его атаковать. В отличие от англичан, французам не удалось сломить русскую оборону. Деморализованные взрывами пороховых погребов, они не смогли навести порядок в своей артиллерии. За ночь русские моряки и солдаты восстановили 3-й бастион, и утром 6 октября англичане опять принялись бомбардировать его укрепления. Но французы весь день не открывали стрельбы, что позволило защитникам упрочить свое положение. На рассвете 7 октября союзные орудия снова открыли бомбардировку, перенеся основной удар на 4-й бастион. «Были дни, в которые повреждения, делаемые неприятелем, были так велики, что казалось бастиону не предстояло возможности поправиться, - вспоминал один из участников героической обороны, - однако необыкновенное мужество его гарнизона и меры, взятые начальником инженерных работ полковником Тотлебеном, снова возрождали бастион этот из кучи песку и камней в твердыню, сокрушать которую неприятель принимался с новой, ожесточенной силой».
Защитники города не только храбро переносили бомбардировку, но и активно действовали против вражеских позиций. Ночью с 8 на 9 октября две команды охотников под руководством лейтенанта П.П. Троицкого и мичмана князя Д.А. Путятина совершили удачную вылазку. 212 человек, в том числе 27 матросов 33-го флотского экипажа, ворвались во французские траншеи и, переколов находившихся в них солдат, заклепали 8 мортир и 11 пушек. Вылазка произвела крупную тревогу по всей французской линии и в лагере. Потери охотников-моряков оказались невелики - 1 матрос убит и 12 ранены. Но, к сожалению, в бою погибли оба храбрых офицера - начальники команд.
В конце концов, так и не сломив русскую оборону, союзники не решились на штурм и после 13 октября снизили интенсивность обстрела. Стало ясно, что враг переходит к долговременной осаде. Получив донесения о храбрости офицеров и матросов во время бомбардировки, Николай I направил 19 октября князю Меншикову рескрипт: «Меня счастливит геройская стойкость наших несравненных моряков, неустрашимых защитников Севастополя. Господь воздаст им за все их доблестные подвиги, которым и примеру еще не бывало. Я счастлив, что зная моих моряков-черноморцев с 1828 года, быв тогда очевидцем, что им никогда ничего нет невозможного, был уверен, что эти несравненные молодцы вновь себя покажут какими всегда были и на море и на суше. Вели им сказать всем, что их старый знакомый, всегда их уважавший, ими гордится и всех отцовски благодарит, как своих дорогих и любезных детей». По приказу Николая I флигель-адъютант князь М.П. Голицын объехал все экипажи с императорским «поклоном и благодарностью». Слова государя воодушевили защитников. Лейтенант П.И. Лесли писал 1 ноября из Севастополя родным: «Согласитесь, что подобного еще не было и не будет. Это видно, что Государь писал Сам и от чистого сердца. Зато и мы черноморцы понимаем его, и все готовы лечь за Царя. По крайней мере приятно то, что все армейцы отдают справедливость флоту и говорят, что лучше флотских нет войска во всей России; а действительно, что духу нас такой, лучше которого и желать нечего. Если только нам придется идти в штыки, то можно наверное сказать, что отсталых не будет, и что ни один не отступит» .
Готовность моряков идти в штыки не являлась простой аллегорией. Как только союзники приступили к осадным работам, защитники города тут же начали совершать смелые вылазки. Практически каждую ночь отдельные храбрецы дерзко нападали на часовых, а время от времени проводились крупные вылазки для разрушения земляных работ союзников. Эти набеги держали французов и англичан в постоянном напряжении. Один из британских офицеров раздраженно писал, что «по крайней мере один раз в день или ночь прибегает галопом некто, кто панически заявляет об очередном наступлении несметных полчищ русских. Какому-нибудь болвану на посту может показаться, что он видел или слышал что-то, и тотчас ему начинают потакать офицеры, а потом и генералы» .
Имена руководивших удачными вылазками морских офицеров Н.А. Бирилева, Н.Я. Астапова, Ф.Ф. Титова, П.А. Завалишина, Н.И. Макшеева стали известны всей России. Дерзкие ночные набеги и пример черноморских пластунов выработали у матросов особые навыки малой войны. «Охотники сначала подползают как можно тише к неприятельской траншее, - вспоминал один из офицеров, - шагов за тридцать они останавливаются, дают залп, закричат „ура“ и сейчас падают. Как только неприятель ответит на их залп, они с новым крикам „ура“ быстро кидаются в траншеи и начинают штыковую работу ».
Особую известность среди охотников заслужил матрос 30-го флотского экипажа Петр Маркович Кошка, участвовавший в 18 вылазках, а также храбро действовавший в одиночку. О его подвигах сохранилось немало рассказов. Один из них известен со слов начальника Кошки, героя-севастопольца боцмана 30-го экипажа Арсения Рыбакова: «После одной из вылазок, бывших в январе 1855 года, в неприятельских траншеях остался убитым один из флотских унтер-офицеров. Неприятель замерзший труп выставил наружу, прислонив к насыпи. Обидно показалось нашим матросам такое глумление над трупом, и унтер-офицера этого знали за хорошего человека; жалко им стало, что за храбрость его вместо награды досталось ему позорище. Вот Кошка и вызывается сходить и принести этого унтер- офицера. Перед рассветом Кошка, надевши грязный серый мешок, чтобы его не так легко было отличить от земли, стал ползти, часто залегая и останавливаясь, чтобы неприятель не так скоро его заметил; это продлило его переход, так что стало уже светло, когда Кошка достиг развалившейся стенки хутора, откуда до трута оставалось еще шагов 100, но самых опасных. Кошка не решился идти далее на явную опасность, а засел за стенкой в ожидании вечера. Полагая утром же возвратиться, Кошка не взял хлеба с собой и должен был целый день голодный лежать под стенкой, не смея шевельнуться, чтобы не обнаружить себя. Наконец, после слишком длинного для Кошки дня, наступил вечер. Кошка улучил минуту, когда англичане стали сменяться в траншеях, пополз дальше; добравшись до трупа, он быстро вскинул его спиной себе но спину и бросился с ним бежать на свою батарею. Англичане сразу не разобрали, что такое это двигается, и Кошка благополучно пробежал уже полдороги, но потом стали стрелять, и пять пуль попало в труп. Кошка же благополучно добежал до своей батареи» . За этот подвиг Кошку произвели в квартирмейстеры.
Рассказать о всех подвигах моряков и их вылазках в рамках данного очерка невозможно. Приведем лишь несколько наиболее заметных эпизодов славной Севастопольской обороны.
29 ноября 1854 г. около 500 пластунов совершили ночную вылазку с редута Шварца (№ 1) для уничтожения земляных работ французов, соединявших траншеи между 4-м и 5-м бастионами. В помощь пластунам лейтенант Ф.Ф. Титов с двумя горными орудиями и прикрытием из 20 вооруженных мушкетонами моряков внезапно напал с 5-го бастиона на неприятельские траншеи. Открыв огонь по рабочим, он отвлек внимание противника на себя, после чего отступил без потерь.
Между тем, пользуясь замешательством французов, обратившихся в сторону Титова, пластуны незаметно подошли к французским траншеям и, ворвавшись в них, уничтожили около 150 человек, разрушили укрепления, заклепали 4 мортиры, захватили 3 небольшие мортирки и много оружия.
Следующей ночью 30 ноября 80 матросов-охотников под командой лейтенанта Л.И. Батьянова и мичмана В.Д. Батурина совершили вылазку из 4-го бастиона в расположение французских траншей. Удачно выполнив задание, отряд захватил 3 мортиры, много оружия и пленных. К сожалению, не обошлось без потерь и с русской стороны. Мичман Батурин был контужен осколком бомбы в левое плечо, а командир отряда лейтенант Батьянов ранен штуцерной пулей в живот. Пуля остановилась в позвоночнике, и через несколько дней храбрый лейтенант умер в сильных мучениях.
Каждая удачная вылазка становилась ярким событием, поднимавшим дух гарнизона и отвлекавшим его от тяжелой повседневной работы, постоянно уносившей жизни моряков. С начала первой бомбардировки 5 октября и по 28 ноября 1854 г. 25 офицеров, 797 унтер-офицеров и матросов погибли, 68 офицеров и 2526 нижних чинов были ранены, 32 офицера и 456 нижних чинов контужены. При этом 475 раненых и контуженых нижних чинов умерли в госпиталях, а 1838 вернулись в строй. То есть уже в первые два месяца обороны каждый седьмой матрос, если не погиб, то побывал на перевязке. Не удивительно, что б декабря 1854 г. Николай I «в ознаменование признательности своей за беспримерное мужество, усердие и труды» приказал морякам севастопольского гарнизона «каждый месяц пребывания их в составе означенного гарнизона зачесть за год службы по всем правам и преимуществам».
Несмотря на тяжелые условия и ежедневные потери, черноморцы не теряли присутствия духа. «Моряки, эта душа обороны, с переходом на бастионы перенесли и (свои) обычаи, - вспоминал егерский офицер Зарубаев. - Например, после отката орудия командовали: „орудие к борту“; матросов из землянок вызывали командою: „на палубу“; были вахтенные, и как на корабле били склянки » . «Вглядитесь в лица, в осанки, в движения этих людей, - писал о матросах в апреле 1855 г. из Севастополя подпоручик граф Л.Н. Толстой, - в каждой морщине этого загорелого скуластого лица, в каждой мышце, в ширине этих плеч, в толщине этих ног, обутых в громадные сапоги, в каждом движении, спокойном, твердом, неторопливом, видны эти главные черты, составляющие силу русского, - простоты и упрямства; но здесь на каждом лице, кажется вам, что опасность, злоба и страдания войны кроме этих главных признаков проложили еще следы сознания своего достоинства и высокой мысли и чувства».
Моряки с одинаковым мужеством обороняли севастопольские бастионы и атаковали врага в дерзких ночных вылазках.
Ночью с 8 на 9 декабря две партии охотников, преимущественно матросов, под командованием лейтенантов Н.А. Бирилева и Н.Я. Астапова совершили удачную вылазку в расположение английских траншей на Зеленой горе. Ее очевидец лейтенант П.И. Лесли писал родным: «Вчера, ночью, против № 3 бастиона делали вылазку; ходили на охоту за зайцами - как выражаются матросы; и охота была как нельзя более счастливая. Благодаря темной ночи, наши охотники с № 3-го в 2 часа подползли к неприятельской траншее, и подползли так тихо, что часовой их увидел только тогда, когда они были у самого вала; он, по правилам, сперва их окликнул, но они конечно не отвечали; тогда он сделал выстрел и закричал; рядом с ним стоявшие другие два часовых тоже сделали по выстрелу, но наши не зевали и после этих трех выстрелов уже вскочили в неприятельскую траншею и пошли там косить направо и налево. Англичане струсили сильно и пустились бежать, оставя и ружья, и одеяла; одним словом, налегке хотели дать тягу, но наши тоже мастера бегать, и очень мало кто из Джон-Буллей успел удрать. Всем им попало на орехи! Кто чуть сопротивлялся, сейчас же усмиряли штыкам, а кто не сопротивлялся, брали в плен. С правого фланга этого же самого бастиона предполагалось сделать только фальшивую атаку, чтоб отвлечь внимание; но и там наши почти в одно время вскочили в траншеи и тоже начали там хозяйничать; похлопотавши там порядком, одна половина поворотила вдоль траншей и пошла шнырять по всем углам, ища, не запряталась ли где-нибудь каналья; очень многие из англичан, забившись в угол, притворялись мертвыми, но не надули наших: почти всякого лежавшего щупали или штыком, или прикладом. Когда начало приходить из лагеря к ним подкрепление, тогда дали знать на батарею, и она открыла такой сильный огонь бомбами, что заставила эти колонны остановиться. Вся эта катавасия продолжалась не более получаса, и наши воротились назад, приведя с собою в плен 4 офицеров и 26 рядовых; у нас вся потеря небольшая, всего 4 убитых и 20 раненых. Все участвовавшие в вылазке вооружились одеялами, ружьями, шапками; одним словом забрали все, что только было в траншее» .
19 декабря лейтенант Н.А. Бирилев с отрядом матросов-охотников снова совершил ночную вылазку в район горы Резня, выбил штыковой атакой противника из новой траншеи против 4-го бастиона и взял 6 пленных. Через неделю, 26 декабря отряд моряков лейтенанта 36-го флотского экипажа П.А. Завалишина сделал ночную вылазку из 5-го бастиона. Ворвавшись во французскую траншею и переколов штыками несколько солдат, отряд вынужден был при подходе сильного вражеского подкрепления отойти. Потери охотников составили 15 матросов убитых и 10 раненых.
Новогодней ночью 31 декабря сразу два отряда матросов и солдат под командой лейтенантов Н.А. Бирилева и Н.Я. Астапова совершили вылазку из 3-го бастиона в расположение английских и французских траншей. Отряд лейтенанта Астапова захватил в плен британский сторожевой пикет из 13 человек, после чего стремительным броском занял и разрушил английские траншеи. Отряд лейтенанта Бирилева встретил более упорное сопротивление французов, но после штыковой схватки занял траншеи и мортирную батарею № 21, где заклепал мортиры и взял 3 пленных. Потери охотников составили 2 убитых и 16 раненых. Лейтенант П.И. Лесли в своем письме из Севастополя 5 января 1855 г. живо передает подробности этой вылазки: «На днях, в одной из наших вылазок взято в плен 17 человек французов . Говорят, что на них от холода и нашего „ура“ напал какой-то панический страх, и когда наши ворвались к ним в траншею, то они не пробовали даже защищаться, а взявши в руки ружье, ожидали своей участи и сидели столбняком, а когда им предлагали идти в плен, то кивали отрицательно головой. Конечно, здесь, кто не хотел идти, того прямо штыком! А остальных забрали как баранов. Интересно было узнать из рассказов пленных, что их было всего 150 человек, в траншее и при них 5 офицеров. Когда они услышали приближение наших охотников, то их офицеры, обратясь к ним, сказали: защищайтесь, ребята храбрее! А сами дали тягу. Хороши офицеры, и как достойны они звания офицера! Таких бы сейчас на виселицу или расстрелять!» .
Ночью с 7 на 8 января 1855 г. отряд из сотни охотников-моряков и 5 рот Тобольского пехотного полка под общим руководством лейтенантов Ф.Ф. Титова и П. А. Завалишина сделал вылазку с 5-го бастиона для разрушения французских траншей. Выбив штыками противника из двух траншей, отряд успел до прихода французского подкрепления разрушить их, после чего с боем отошел. К сожалению, при взятии второй траншеи лейтенант Титов получил тяжелую рану пулей в грудь навылет и после двух месяцев лечения вынужден был в марте покинуть Севастополь.
Ночью с 19 на 20 января отряд лейтенанта Н.А. Бирилева предпринял очередную вылазку. По свежим впечатлениям великий князь Михаил Николаевич, находившийся на Северной стороне Севастополя, подробно описал ее в письме августейшим родителям: «Сегодня ночью молодец лейтенант Бирилев сделал прекрасную вылазку. Цель ее была следующая. В прошлую ночь французы выбили наших 12 человек штуцерных, занимавших завалы на мысу, образуемом двумя балками против левого фаса 4-го бастиона. Подкрепления близко держать было невозможно, ибо этот резерв был бы подвержен сильному неприятельскому огню. Поэтому штуцерные наши принуждены были отступить, а французы успели до утра ложироваться в этих завалах и в течение вчерашнего дня довольно вредили батареям левее 4-го бастиона и грибка ; поэтому необходимо было их выбить оттуда, что Бирилев прекрасно и исполнил, хотя с чувствительною потерею, ибо бой был весьма упорный и длился час с четвертью. Его отряд состоял из охотников следующих частей: 75 человек Охотского полка, 75 человек Волынского, 75 Волынского резервного батальона, 45 матросов и 80 человек рабочих; от каждой части было по одному офицеру. Молодцы наши спустились с правой части 3-го бастиона, вмиг выбили французов из завалов, и рабочие тотчас же приступили к переделке завалов для себя, пользуясь неприятельскими турами, но французы открыли сильный ружейный огонь из своих траншей. Тогда Бирилев, чтобы дать возможность продолжать работу, бросился со своим отрядом в траншею, где пошла страшная рукопашная схватка, и наши дошли до второго зигзага, но, опасаясь быть обойденным, Бирилев приказал отступить из траншей - до наших рабочих. Тут было несколько минут спокойствия, покуда французы не возвратились в свою передовую траншею и опять открыли батальный огонь. Тогда Бирилев снова бросился в траншею, и снова гнал неприятеля до третьего зигзага, после чего возвратился к рабочим. Этот необходимый маневр продолжался до тех пор, покуда завалы не были окончены; всего наши 6 раз бросались в траншею и потом вернулись на бастион, оставив в завалах 12 человек штуцерных, которые просидели в них до рассвета. В это время, пользуясь мелким снежком, человек 50 французов стали к ним подкрадываться; разумеется, нашим нельзя было далее оставаться, - они дали залп и потом быстро отступили. Вслед за тем с наших батарей открыли сильный картечный огонь, которым тотчас же заставили французов отступить: таким образом, эти спорные завалы оставались в течение всего сегодняшнего дня незанятыми, а с сумерками штуцерные наши должны были в них вернуться, - резерв будет готов для подкрепления в случае надобности. Весь этот подробный рассказ - со слов самого лихого Бирилева. Он не может довольно нахвалиться примерною храбростью своего отряда, как моряков, так и сухопутных; они все лезли вперед, и он принужден был беспрестанно их останавливать. Он крайне сожалеет об убитом прапорщике Волынского полка; кроме него у нас убито 5 и ранено 34, большая часть легко, в том числе известный удалец - матрос, про которого мы тебе рассказывали, - Кошка, - штыком в желудок. Мы его видели уже сидячим на кровати, и вечером хочет назад идти на бастион . Товарищ его - храбрец, подобный ему, пал сегодня превосходною смертью. Бирилев мне говорил, как это было. Он видел, как один француз в него уже прицелился, и сам хотел выстрелить из пистолета; в этот самый момент кто-то его толкнул по руке, и он увидал между собою и французом этого матроса; в ту же минуту раздался выстрел, и несчастный матрос упал к его ногам, успел только перекреститься и испустил дух. Героическая смерть! Вечная ему память! Пуля пронизала ему грудь насквозь и ударилась о шинель Бирилева. В плен взяли двух тяжело раненных офицеров и 4 солдат и 2 солдат целыми» .
Героем, спасшим Бирилева ценою собственной жизни, был матрос 30-го флотского экипажа Игнатий Владимирович Шевченко. Его подвиг стал широко известен. 20 августа 1874 г. в Николаеве по проекту художника М.О. Микешина установили памятник И.В. Шевченко - первый российский памятник нижнему чину. В 1902 году памятник перевезли в Севастополь и поставили напротив экипажных казарм на Корабельной стороне.
Ночью 28 февраля 1855 г. 80 матросов-охот- ников под командой лейтенанта Н.Я. Астапова и мичмана Н.И. Макшеева совершили вылазку из 3-го бастиона. Разогнав англичан и разрушив траншеи, они принесли на бастион 100 туров. Утром Макшеев с охотниками снова ходил под прикрытием лейтенанта Н.А. Бирилева в ту же траншею и принес еще 30 туров, которые вместе с прежними пошли на укрепление бастиона. Вылазка обошлась без потерь.
7 марта 1855 г. возле Камчатского люнета ядром оторвало голову начальнику 4-й дистанции контр-адмиралу Владимиру Ивановичу Истомину. «Оборона Севастополя потеряла в нем одного из своих главных деятелей, воодушевленного постоянно благородною энергией и геройской решительностью, - писал вице-адмирал П. С. Нахимов. - Твердость характера в самых тяжелых обстоятельствах, святое исполнение долга и неусыпная заботливость о подчиненных снискали ему общее уважение и непритворную скорбь о его смерти». Истомина похоронили в склепе Владимирского собора рядом с В.А. Корниловым и М.П. Лазаревым.
Как бы в отместку за смерть Истомина, возглавлявший оборону Корабельной стороны генерал-лейтенант С.А. Хрулев решил провести ночью с 10 на 11 марта крупную вылазку. Вместе с сухопутными войсками в ней планировалось участие трех партий охотников под общим командованием капитана 2 ранга Л.И. Будищева. Они должны были наступать с правого фланга пехоты через Доков овраг, вклиниваясь в интервал между французами и англичанами. Основной удар против середины 3-й параллели наносила партия мичмана Н.И. Макшеева - 30 матросов 40-го флотского экипажа и 4 роты волонтеров Греческого легиона. Слева от этой партии, обеспечивая связь с пехотой Хрулева, шли 64 матроса-штуцерника мичмана П.А. Завалишина, а справа двигалась партия лейтенанта Н.Я. Астапова - 60 матросов и 200 охотников 6-го резервного батальона Минского пехотного полка.
В темноте 9 пехотных батальонов Хрулева двумя колоннами неожиданно атаковали французов со стороны Камчатского люнета, расположенного впереди Малахова кургана. Опрокинув вражеские колонны, приготовившиеся к ночному штурму люнета, и заняв две траншеи, батальоны ворвались на французские батареи. Сопровождавшие пехоту 35-й и 44-й флотские батальоны тут же стали разрывать первую траншею. Но, «когда войска наши двинулись вперед, матросики моментально срыли все работы, и, не довольствуясь этим, любя искусство, пошли тоже в штыки, Будищев, ходивший одновременно в вылазку с 3 - го бастиона, подался влево и ударил в левый фланг французов - это нападение озадачило их и решило успех в нашу пользу» . Партия мичмана Завалишина, зайдя по Докову оврагу в левый фланг и тыл французских траншей, открыла огонь и вынудила французов их очистить, чем помогла общему успеху вылазки. В то же время отряд мичмана Макшеева ворвался на английскую батарею № 8, а правофланговая партия лейтенанта Астапова выбила из траншей прикрытие противника.
Одновременно с Будищевым, наступавшим от Камчатского люнета, с 3-го бастиона по Лабораторной балке двинулся лейтенант Н.А. Бирилев во главе 475 добровольцев из флотских экипажей, Охотского егерского полка и 6-го резервного батальона Волынского пехотного полка. В полной тишине они подошли к англичанам, обратившим все свое внимание на бой, завязанный Хрулевым и Будищевым. Появление Бирилева оказалось настолько неожиданным, что часовые приняли охотников за французов. Ударив в штыки, моряки и солдаты опрокинули прикрытие и рабочих, которые бросились к своим батареям, распространяя панику. Сметая роты разных британских полков, храбрецы Бирилева ворвались на батарею № 7, перебили прислугу, заклепали все орудия и мортиры, разрыли укрепления, захватили в плен инженерного капитана Монтага и 6 рядовых и взяли 70 кирок и 50 лопат. Затем, повернув влево, Бирилев ворвался на батарею № 8, соединившись с греками и моряками Макшеева и Астапова. В бою охотники уничтожили 8 вражеских офицеров и 78 солдат. Уже знакомый нам боцман Рыбаков взял в плен английского полковника Келли, за что получил бант к имевшемуся у него Знаку отличия Военного Ордена Св. Георгия. Потери охотников составили 2 офицера и 10 рядовых убитыми , 4 офицера и 60 матросов и солдат ранеными.
Во время этой вылазки отличился священник 45-го флотского экипажа иеромонах Иоанникий Савинов. Генерал-лейтенант С.А. Хрулев, представляя его к награде, свидетельствовал: «Когда отряд войск наших, состоящих из батальонов Камчатского егерского, Днепровского и Волынского пехотных полков, выбив неприятеля из ложементов впереди Камчатского люнета, бросился на ближайшие неприятельские подступы, но готов был уже уступить сильному натиску неприятеля, получавшего беспрестанно подкрепления, в то же время в самом тылу сражения иеромонах Иоанникий Савинов, в епитрахили, с вознесенным крестом появился в рядах сражавшихся и торжественным и звонким пением тропаря: „Спаси, Господи, люди Твое… победы Благословенному Императору нашему на сопротивные даруя…“, одушевил войска, которые бросились на врага и овладели первою, второю и третьею линиями его траншей; затем иеромонах Иоанникий Савинов, движимый чувством христианского милосердия, обратил все свое внимание на французских раненых и подавал им помощь; наконец, по приглашению командовавшего отрядом, несмотря на сильный неприятельский огонь, обошел траншеи, занятые левым нашим флангом и передал войскам приказание покинуть неприятельские траншеи и возвращаться; во время же этих действий на иеромонахе Иоанникии Савинове ударом штыка разорваны рукав рясы и епитрахиль, а ударам пули отбита нижняя часть креста, бывшего в руке иеромонаха, который при этом был контужен» . По представлению Хрулева император 15 мая 1855 г. наградил иеромонаха Савинова орденом Св. Георгия 4-й степени. Он стал единственным военным священником, удостоенным этой награды за оборону Севастополя. Но, к сожалению, православный герой так и не успел получить свой боевой орден. Во время ночного боя 26/27 мая за Камчатский люнет Иоанникий Савинов с крестом в руке возглавил батальон, пытавшийся выбить французов из укрепления. Храбрый иеромонах 45-го флотского экипажа был тяжело ранен пулей в правую голень. Через 3 дня ему ампутировали ногу, а 9 июня он умер, до конца выполнив свой военный и пастырский долг.
26 марта 1855 г. П.С. Нахимов, назначенный с 2 марта военным губернатором Севастополя и командиром порта, был произведен в адмиралы. В связи с этим он 12 апреля обратился к защитникам города с благодарностью за героическую службу. В своем приказе Нахимов писал: «Матросы! Мне ли говорить вам о ваших подвигах на защиту родного нам Севастополя и флота; я с юных лет был постоянным свидетелем ваших трудов и готовности умереть по первому приказанию; на бастионах Севастополя мы не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков». Вскоре морякам на деле пришлось оправдывать доверие своего командира. С 28 марта по 6 апреля 1855 г. союзники предприняли вторую бомбардировку Севастополя, обрушивая ежедневно на защитников города тысячи снарядов. В первые же два дня убитыми и ранеными моряки потеряли 19 офицеров и 362 матроса. Но каждый раз они мужественно выдерживали огонь, восстанавливали укрепления, обстреливали врага. «Жаль только, что немного осталось этих молодцов - матросов; скоро всех разберут на батареи, - писал 6 апреля родным лейтенант П.И. Лесли, служивший в 35-м флотском батальоне. - В нашем батальоне осталось по сегодняшний день 128 человек ; и эти-то мученики не имеют ни минуты покоя: днем они разносят обеды и ужины по всем батареям, где только находятся наши люди, т. е. нашего экипажа, а вечером идут на работу на батарею, потому что наши матросы необходимы в подобных работах» . В конце концов, выпустив за 10 дней по городу 166 тысяч снарядов, но так и не добившись успеха, союзники и на этот раз не решились на штурм. Вплоть до мая они ограничивались земляными осадными работами.
В свою очередь защитники города, мужественно выдержав вторую бомбардировку, снова перешли к вылазкам. Уже 7 апреля они предприняли вылазку из 3-го бастиона, в которой участвовали моряки-охотники капитан-лейтенанта Н.Я. Астапова. Внезапным штыковым ударом отряд выбил англичан из ложемента № 12. Во время вылазки 2 флотских офицера получили ранения. 24 апреля с 3-го бастиона ночную вылазку совершила сотня моряков и солдат под командой мичмана Н.И. Макшеева. «Наши ворвались в неприятельские траншеи и начали там хозяйничать, - сообщал в письме домой лейтенант П.И. Лесли, - взяли в плен 1 английского капитана и 5 человек рядовых; с нашей стороны потеря самая незначительная, кажется 2 человека убитых и раненых около 10. Англичанам досталось порядком на орехи, потому что с отступлением наших батареи открыли страшный батальный огонь бомбами, а вероятно вследствие шуму к ним шло из лагеря подкрепление, а туда-то и был направлен артиллерийский огонь» .
Наконец, собравшись с силами, союзники 25 мая в третий раз начали бомбардировку Севастополя. 541 орудие обрушило тысячи снарядов на русские укрепления. В первый же день бомбардировки погибли 3 морских офицера и 32 матроса, 12 офицеров получили раны и контузии, 161 нижний чин был ранен и 304 контужены.
Вечером 26 мая, разгромив бастионы, французы двинулись на штурм Корабельной стороны. Несколько раз укрепления переходили из рук в руки. В конце концов, после упорного боя французам удалось занять выдвинутый впереди Малахова кургана Камчатский люнет, а также расположенные над Килен-балкой передовые Селенгинский и Волынский редуты. Находившийся во время штурма на Камчатском люнете П.С. Нахимов собрал вокруг себя солдат и матросов и штыками пробился сквозь уже окружавших его французов к Малахову кургану. Покидая укрепления, морские комендоры заклепали все орудия. При отражении штурма 12 морских офицеров и 85 матросов погибли, 38 офицеров получили раны и контузии, 286 нижних чинов были ранены и 237 контужены.
Союзники сразу же стали закрепляться в отвоеванных укреплениях, продолжая до 30 мая усиленно бомбардировать Севастополь. За 6 дней по городу они выпустили 90 тысяч снарядов. Всего за время третьей бомбардировки с 25 по 30 мая 1855 г. погибли 18 морских офицеров и 184 матроса, 78 офицеров получили раны и контузии, 793 нижних чина были ранены и 918 контужены. Из последних почти половина осталась в строю.
После приступа 26 мая и третьей бомбардировки французы смогли занять рубежи, необходимые для штурма бастионов Корабельной стороны. Но триумф их нового главнокомандующего генерала Пелисье омрачался потерей около 6 тысяч человек. «Я восхищен мужеством своих войск, - писал император Наполеон III генералу, - но считаю, что даже решающее сражение за Крым не должно стоить нам стольких жизней». Однако энергичный Пелисье, мечтавший о маршальском жезле, был совершенно уверен в предстоящем успехе, ради которого не собирался считаться с жертвами. Он запланировал взять Севастополь 6(18) июня - в 40-ю годовщину сражения при Ватерлоо.
На рассвете 5 июня 1855 г. началась четвертая бомбардировка Севастополя. В этот длинный день 4 офицера, 72 унтер-офицера и матроса погибли, 12 офицеров получили раны и контузии, 257 нижних чинов были ранены и 214 контужены. После того, как осадная артиллерия обрушила на город более 50 тысяч снарядов, в 3 часа утра 6 июня три французские дивизии бросились на штурм 1-го и 2-го бастионов и Малахова кургана. Но защитники, успевшие за ночь восстановить разрушенные укрепления, встретили противника ураганным огнем. Трижды французы бросались на приступ, но каждый раз, неся колоссальные потери, откатывались в балки и овраги. Вслед за французами, уже видя их первую неудачу, двинулись на штурм 3-го бастиона две британские дивизии. В этой атаке участвовали и английские моряки. Впереди пехоты шли 60 матросов с 10 штурмовыми лестницами. Практически все они погибли. Командовавший моряками 17-летний гардемарин Эвелин Вуд чудом уцелел, получив при штурме три раны . Так и не пробившись сквозь «бурю картечи », англичане, совершив, по их выражению, «долгий, кровавый путь», с огромным уроном отступили на исходные рубежи. К 7 часам утра штурм везде потерпел неудачу . Все пространство перед бастионами было завалено трупами врагов. С русской стороны в этот день погибли 2 морских офицера и 37 матросов, 8 офицеров получили раны и контузии, 187 нижних чинов были ранены и 149 контужены. Почти половина раненых и контуженых моряков после перевязки вернулась в строй, ожидая нового приступа.
Неудачный и кровопролитный штурм произвел тяжелое впечатление на союзников. Вместо долгожданного триумфа они потеряли более 5 тысяч человек, утратив надежду на скорое завершение кампании. Снова начались активные земляные работы для постепенного сближения с русскими редутами, в том числе подведение минных галерей. Используя свое превосходство в снарядах, союзники постоянно осыпали бастионы не только артиллерийским, но и штуцерным огнем. 28 июня 1855 г. на Малаховом кургане во время осмотра Корниловского бастиона был ранен штуцерной пулей в висок адмирал П.С. Нахимов. Храбрый руководитель обороны Севастополя скончался через два дня. Тело адмирала похоронили в склепе Владимирского собора рядом с М.П. Лазаревым, В.А. Корниловым и В.И. Истоминым. Эта смерть произвела сильное впечатление на гарнизон. Погиб любимый моряками флотоводец, являвшийся все эти месяцы душой обороны. «Со смертью его, - писал Э.И. Тотлебен, - все от генерала до солдата почувствовали, что не стало человека, при котором падение Севастополя было невозможно».
На рассвете 5 августа 1855 г. союзники начали пятую бомбардировку Севастополя. Главный удар обрушился на Корабельную сторону и 4-й бастион. За 4 дня осадные батареи выпустили свыше 56 тысяч снарядов. В дальнейшем интенсивность обстрела снизилась. Тем не менее, с 9 по 24 августа союзники выпустили еще свыше 130 тысяч снарядов. Под прикрытием массированного огня противник быстро соединял свои траншеи и параллели и вплотную приблизился к бастионам Корабельной стороны. Для руководителей обороны стало ясным, что при очередном штурме город может не устоять. Поэтому к 15 августа через рейд построили плавучий мост, по которому на Северную сторону стали вывозить запасы имущества, штабы, канцелярии, архивы. При необходимости по мосту предполагалось эвакуировать войска с Южной стороны.
К 22 августа французы находились уже в 60 шагах от Малахова кургана, 2-го, 4-го и 5-го бастионов. Тем не менее, Пелисье, наученный горьким опытом предыдущего штурма, предпочел собрать военный совет. На нем генералы единогласно высказались за новый приступ. В 5 часов утра 24 августа 698 орудий союзников начали шестую бомбардировку Севастополя, выпустив за три дня по городу и бастионам более 140 тысяч снарядов. Под прикрытием этого убийственного огня французы сапами подошли на 40 шагов к русским укреплениям, превращенным в груды обгорелых развалин.
В 8 часов утра 27 августа французы взорвали на расстоянии 20 метров от контр-эскарпа Малахова кургана подземные мины, в результате чего часть бруствера обвалилась в ров. В полдень солдаты 1-го полка зуавов и 7-го линейного полка неожиданно выскочили из передовых траншей, с громким криком «Vive l’empereur!» пересекли открытое пространство и почти без выстрелов вбежали на разрушенный бруствер. После жестокого рукопашного боя французам удалось закрепиться внутри Корниловского бастиона, а также обойти его с левого фаса. Отрезанные 40 солдат Модлинского пехотного полка и горсть моряков-комендоров, возглавляемых флотскими кондукторами Венецким и Дубининым, заперлись в каменной оборонительной башне, продолжая отстреливаться через амбразуры.
Одновременно со штурмом Малахова кургана французы атаковали 2-й бастион. В течение трех часов защитники мужественно отбили пять приступов, чему способствовали пароходо-фрегаты «Владимир», «Херсонес» и «Одесса», занявшие позицию в Килен-бухте и осыпавшие французов с фланга бомбами и картечью. К 14 часам также удалось отбить три приступа англичан на 3-й бастион. После этого французы начали штурм укреплений Городской стороны. Но предпринятые в течение часа две атаки на 5-й бастион и редут Шварца также потерпели неудачу.
Таким образом, к 15 часам штурм был отражен по всей линии обороны с большими потерями для союзников. Лишь на Малаховой кургане продолжался упорный бой за Корниловский бастион. Противников разделяла узкая горжа, заваленная грудой трупов. Ни русским, ни французам не удавалось прорваться через нее. Так и не добившись успеха, руководивший обороной Севастополя князь М.Д. Горчаков к 17 часам прекратил контратаки. Лишь в каменной башне все еще продолжали отстреливаться солдаты и моряки. Французы попытались выкурить их, запалив кучу фашин. Но потом, испугавшись взрыва порохового погреба, они погасили пламя и стали бросать в башню гранаты. В конце концов, израсходовав все патроны, защитники башни вынуждены были сдаться.
Итак, потеряв около 10 тысяч человек, союзники овладели Малаховым курганом, доминировавшим над всеми укреплениями Севастополя. В связи с этим князь М.Д. Горчаков решил оставить Южную сторону. В 19 часов под надзором саперов и моряков началась эвакуация гарнизона через рейд по мосту, а также на судах. После перехода основной части войск на Северную сторону остававшиеся еще на бастионах партии моряков, саперов и артиллеристов приступили к подрыву батарей и пороховых погребов. На рейде в это время затопили 6 кораблей, 1 фрегат, 1 корвет и 7 бригов. Союзники не преследовали отступающий гарнизон. «Враги видели, что что-то необычное творилось в грозном Севастополе, - писал граф Л. Н. Толстой. - Взрывы эти и мертвое молчание на бастионах заставляли их содрогаться; но они не смели верить еще под влиянием сильного, спокойного отпора дня, чтоб исчез их непоколебимый враг, и молча, не шевелясь, с трепетом ожидали конца мрачной ночи». На рассвете 28 августа был разведен мост через Южную бухту, а в 8 часов утра вслед за последними защитниками развели мост через рейд. Героическая оборона Севастополя завершилась.
В течение 349 дней защитники Севастополя отражали штурмы, строили и чинили укрепления, совершали контратаки, вели минную войну. Моряки везде действовали умело и отважно. Но из 28 тысяч человек, встретивших врага на бастионах в октябре 1854 г., к концу осады уцелело меньше трети. По официальным данным погибли и умерли от ран 3 адмирала, 19 штаб- и 87 обер-офицеров, 3 776 нижних чинов. Раны и контузии получили 3 адмирала, 94 штаб- и 636 обер-офицеров, 13 094 нижних чина. Но и эти трагические цифры не являются окончательными. Так, к настоящему времени севастопольским исследователем П.М. Ляшуком установлены имена 155 погибших морских офицеров.
«К концу обороны Севастополя не много моряков уцелело на батареях, - вспоминал полковник П.К. Меньков, - но зато весело было смотреть на эти дивные обломки Черноморского флота. Уцелевшие на батареях моряки по преимуществу были комендоры при орудиях … Белая рубашка… Георгиевский крест на груди… Отвага, доблесть и удаль, соединенные с гордым сознанием собственного дела и совершенным презрением смерти, бесспорно давали им первое место в ряду славных защитников Севастополя» .
После оставления Севастополя моряки собрались в 5 верстах от города в Бельбекской долине, где расположились на биваках. Вскоре половину флотских экипажей отправили пешим порядком в Николаев. 3 сентября они тронулись в путь и 19 сентября пришли в город без дневок. По дороге экипажи догнал Александр II. «Мы остановились, - вспоминал лейтенант П.И. Лесли, - государь, поздоровавшись с матросами, благодарил их за службу, сказал очень много любезного и приказал вести нас на квартиры. После него приехал к нам генерал-адмирал (Великий князь Константин Николаевич), который тоже, обходя фронт, разговаривал с матросами, расспрашивал кто где полуxил Георгия. Какой странный вид имели матросы, это просто хохот! Кто с французским ружьем, кто с английским, у кого бутылка вместо манерки; одним словом, это была толпа кочующих цыган. Сзади на телегах следовали матросские жены с детьми: решительно какое-нибудь селение кочующей орды. Но оно иначе и быть не могло, потому что матросы с бастиона ушли, в чем они там были».
Непритязательный внешний вид моряков не смутил Александра II. Их массовый героизм император отметил не только многими орденами и знаками, но и коллективными боевыми наградами. 26 ноября 1856 г. всем 17 черноморским флотским экипажам (№ 29-45-го) государь пожаловал Георгиевские знаменные флаги с надписью «За оборону Севастополя с 13-го сентября1854года по 27-е августа 1855 года». Одновременно изображение Св. Георгия он велел поместить на стеньговых флагах, брейд-вымпелах и вымпелах тех судов, команды которых будут укомплектованы чинами этих экипажей. Кроме того, 22 сентября 1855 г. на головных уборах моряков тех же экипажей установили знаки отличия в виде латунной ленточки с надписью «За Севастополь с 13 сентября 1854 г. по 27 августа1855 г.». Сначала такие ленточки предполагалось носить на киверах. Но в связи с их отменой 2 декабря 1855 г. ленты поместили на тульи заменивших кивера фуражек с козырьком. Однако 19 июня 1857 г. вместо фуражек для матросов ввели круглые шляпы. В результате на два десятилетия о боевых знаках отличия фактически забыли. Лишь 20 мая 1887 г., «чтобы восстановить память о заслуженных прежними черноморскими экипажами отличиях надписями на киверах», матросам экипажей Черноморского флота Александр III пожаловал на бескозырки георгиевские ленточки . Кроме того, поскольку осенью 1855 г. в Астрахань с Черного моря были переведены 33-й (переименованный 20 апреля 1856 г. в 44-й) и 45-й флотские экипажи, то в тех же целях георгиевские ленточки 16 ноября 1887 г. пожаловали и их преемнику - Каспийскому экипажу .
Не остались без высочайшего внимания и сами ветераны Севастопольской обороны. 16 октября 1879 г. в честь 25-й годовщины первой бомбардировки Александр II велел всем адмиралам и морским офицерам, «бывшим в Севастополе во время первого бомбардирования 5-го октября 1854 года и находящимся ныне в военной службе, производить, пока они будут продолжать таковую, добавочное содержание в размере годового оклада жалованья по тем чинам, в коих они состояли в день бомбардирования » . Через 5 лет, 26 февраля 1885 г. Александр III сделал эти выплаты пожизненными .